Хью почувствовал себя уязвленным.
— Мне кажется, вы называли себя бизнесменом.
Темные глаза Морроу сверкнули. Он выпрямился.
— Вам не идет быть высокомерным, — холодно заметил он. — Я поставил на вас, и проиграл. Во всяком случае, вы должны быть мне благодарны, что документы о партнерстве еще не были утверждены, иначе вы были бы ответственны наравне со мной.
Секунлу они оба впились взглядом друг в друга. Хью понимал, что ведет себя неблагоразумно. Настоящая причина его раздражения крылась в отказе Бернис встретиться с ним, и он не мог понять, почему.
— Ладно, Морроу, — сказал он, наконец. — Пусть все идет как идет. Удачи вам в следующий раз.
Без всякого рукопожатия он развернулся и прошел из склада обратно в офис. Когда он шел к выходной двери, вошли двое сомнительно выглядящих человека, которые были с Морроу в «Испанском клубе». Больше всего они походили на гангстеров, каких Хью видел в детстве в кино. Хью молча прошел мимо них, вышел на улицу, сел в машину и уехал.
Остаток дня он потратил в поисках работы. Он знал, что каждый седьмой отставной военный пользуется законом о Правах военнослужащих, чтобы начать свой бизнес. Но это было не для Хью Гранта. Он понимал, что у него мозги не созданы для бизнеса.
Но почему бы не поискать работу в какой-нибудь научно-исследовательской лаборатории? Наукой Хью интересовался. Это была одна из причин, почему его так чертовски заинтересовало волшебное яйцо Дока Ферриса. Когда Хью подумал о яйце, то мысли его пошли дальше. Почему бы не попытаться провести серьезные исследования такого чудесного поведения яйца? Да ведь это может привести к чему-то большому!
Но едва Хью добрался до своей квартиры и открыл дверцу холодильника, как его румяное лицо побледнело. Он выдавил какой-то задушенный звук и отступил к кухонному столу. На самой верхней полке под морозильником сидел маленький чертенок. И этот чертенок деловито жевал апельсин, поглядывая на Хью яркими алыми глазками.
Затем в голове Хью как бы сами собой появились слова, которые он понял столь же легко, как если бы они были произнесены вслух.
— Да ладно тебе, — сказал фачи, до половины лысой головки закопавшись в апельсин. — Расслабься. Я просто вылупился из твоего яйца. Вернее не совсем твоего. Но и ты, и Док Феррис не подозревали обо мне. Понимаешь? Помнишь еще Дока Ферриса, отца той девчонки, которая обвела тебя вокруг мизинца?
Хью издал еще один невнятный звук, склонившись над столом.
— Да, Хью, я не человек, — продолжал фачи. — Я могу быть похожим на игрушечного человечка, но я не имею никакого отношения к вашему роду. Я — фачи. А фачи живут… э-э… скажем, в другом месте. Если бы ты хорее рапсол на мискарс, то мог бы понять, где это место. Но раз ты не можешь пойти прямо пиддер отсюда к боллин без говин доот, тогда это бесполезно. Я, конечно, могу долго и нудно объяснять, что место — это как Равнина или четвертое измерение…
Не меньше минуты Хью не отводил своих голубых глаз от алых глаз фачи, алых, или даже, точнее, светло-вишневых, как мореное дерево.
— Почему бы тебе не перестать жрать апельсин? — спросил, наконец, слабым голосом Хью. — Половину того, что ты тут сказал, вообще нельзя разобрать.
— Перестать жрать апельсин? — возмутился чертенок. — О Боже, ты что, не понимаешь, что я только что вылупился. Я потратил на это все свои силы! И вообще, апельсин никак не мешает моей телепатической речи, понятно?
— Так, значит, я не могу пойти прямо пиддер отсюда к боллин без говин доот? — сказал Хью, все еще стискивая край стола.
— Что-то в этом роде, — хмуро ответил фачи, отложив, наконец, апельсин.
Он с обескураженным видом вытер крошечные ручки о крошечные бедра. Потом встал.
— Сейчас я плюс, понимаешь? — спросил он, повернулся, и фигура его стала расплывчатой. — Видишь? Я просто пошел прямо пиддер. — Он повернулся еще немного и вообще стал каким-то неопределенно схематическим. — Сейчас я достиг боллин. — Он исчез. — А теперь я без говин доот. Следовательно, я — минус.
Он вновь появился.
— Понимаешь?
Хью сел, потому что внезапно кое-что понял.
— Ладно, Квадратный корень, — сказал он.
— Что-что? — воскликнул фачи. — Как ты меня обозвал?