Хью прыгнул на него сверху, и они покатились вдвоем, точно безумный бочонок, размахивающий руками и ногами. Когда они остановились, Хью оказался внизу и на фоне неба увидел решительное лицо Морроу. Морроу попытался боднуть его головой, но Хью его опередил, наугад ударил коленом и куда-то там попал, а затем провел классный, из такого положения прямой удар Морроу прямо в подбородок. Морроу буквально взвился в воздух от этих ударов, упал рядом с Хью, содрогнулся и замер.
Хью с трудом поднялся на ноги и полез в грузовик за Бернис. Стиснув зубы, он двинулся на нее.
— Хью! — закричала Бернис.
Но он молча схватил ее, положил через колено и как следует отшлепал по мягкому месту. Затем отпустил и, удовлетворенный, зажег сигарету. Потом нашел Квадратного корня и осторожно положил себе в карман. Вылез из фургона, обогнул грузовик и в кабине увидел обоих приятелей Морроу. Они лежали без сознания с разбитыми головами. Баранка представляла из себя бесформенную массу расплавленного металла.
Ну, скоро он передаст всех троих прямиком в руки ФБР. Хью поднялся по откосу на дорогу, чтобы поймать проезжающий автомобиль.
Много, много часов спустя Хью проводил Бернис до дверей ее дома и толкнул к лестнице. Она была совершенно подавлена, наказана и заплакана. Поднявшись на ступеньки, она повернулась.
— Позвони мне потом, Хью, — тихонько попросила она.
Хью окинул ее взглядом и ничего не ответил, а прошел мимо нее в дом, ища Дока Ферриса.
В голове Хью раздались ликующие мысли Квадратного корня.
— Теперь ты можешь вертеть ею, как хочешь, Хью! — воскликнул чертенок. — Разумеется, если ты считаешь, что она вообще того стоит.
Хью тяжело вздохнул.
— Не знаю, — пробормотал он.
Однако при этом подумал, что, может, лечение, которое он ей выписал, пошло Бернис на пользу.
Дока Ферриса Хью нашел на кухне. Там царил полный разгром и кавардак. Повсюду валялись разбитые яйца. Везде были разбросаны картонные коробки и бумажные упаковки из-под яиц. И посреди всего этого стоял Док Феррис, торжествующе усмехаясь.
— Я нашел его! — закричал он, увидев Хью. — Я искал его, искал и нашел! Смотри! Видишь? Так оно обычной овальной формы, а вот так становится прямоугольным и — хоп! — исчезает! Хо-хо! Хороший фокус, верно?
— Хью, это ужасно! — раздался в голове Хью трагический вопль Квадратного корня. — Еще один фачи снес яйцо не в то место!
ИЗВИНИТЕ, НЕ ТО ИЗМЕРЕНИЕ[25]
Ребенок весь день не плакал, потому что у него появился приятель-монстр. Но я-то не знала, что у него появился приятель, и не ведала, что это был монстр. Это чистая правда, потому что с самого рождения ребенка нервы у меня были на пределе, и я не посмела пойти узнать, почему он вдруг затих. Я занималась глаженьем — заметьте, всего постельного белья, — чинила рабочую одежду Гарри, а также прочитала три выпуска детектива в «Saturday Evening Post», которые вырезала, потом и сохранила. Помимо этого, заглянула соседка Мэйбл и мы выпили по две-три чашечки кофе. А также вдоволь нахихикались. Помню, как мы чуть ли не впали в истерику от смеха — две старые клячи и развалины, в свои двадцать три года — уже двадцать три, ужас какой! — очумевшие от домашней работы, которая высасывала все силы.
— Но, слава Богу, ребенок весь день не плачет! — с трудом про-булькала я, когда мы немножко успокоились.
— Не то, что мой, — со вздохом сказала Мэйбл.
— Мэйбл, милая, ты просто убиваешь меня, — ответила я. — Извини уж, но мне надо причесаться, я ведь еще не развалина. По крайней мере, так говорит Гарри. Он говорит, что я по-прежнему такая же благоухающая розочка, с какой он познакомился в средней школе — а мы женаты уже два года!
И я пошла в ванную, оставив Мэйбл истерично хихикать. Когда я вышла из ванной, она по-прежнему была в истерике, но уже по другому поводу. Она обнаружила, почему Гарри-младший не плачет. Она была в детской, и лицо ее походило на белую яичную скорлупу.
— Он с чем-то играет, — прошептала она. — И это что-то живое. Я слышала, как оно воркует в ответ.
Я сделала три шага к детскому манежу и…
— Бэби! — почти закричала я.
Но малыш ворковал, булькал, смеялся и ползал в подгузниках. Он играл с детским зубным кольцом, но что-то пыталось выдернуть кольцо из его ручонок. И ребенку это нравилось.
Наконец, малыш выпустил кольцо из рук и упал навзничь. Вот только кольцо не упало, а осталось висеть в воздухе, затем медленно подплыло к ручонкам ребенка и дало ему поймать себя.