Отец ребенка. Понятия не имею. Кричит. Как только привезу его на заседание – начинает кричать.
Щупак. Зачем же вы его возите на заседания?
Отец ребенка. Ничего не поделаешь. Жена в Крыму в санатории, а няня кончила курсы шоферов и водит трехтонку с прицепом, вот мы и ездим по заседаниям. Нужно как-нибудь недельку перекрутиться, пока жена приедет. Все бы ничего, но докладчики обижаются. Говорят, что из-за детского крика ничего не слышно. На днях такая неприятность была, что решил, не откладывая, заехать к доктору. Не могу понять, в чем дело! Дома такой спокойный, веселенький ребенок, играет со мной, смеется, а на заседаниях – узнать нельзя. Что может быть? Как вы думаете? Желудочек, нервы? Что бывает у детей?
Щупак. Может быть, зубки режутся?
Отец ребенка. А ваш не кричит из-за зубов?
Щупак (машет рукой). Какие там зубы!
Отец ребенка. Может быть, неправильное питание? Как вы думаете?
Щупак. А сколько он у вас весит?
Отец ребенка. Не знаю точно, но довольно тяжелый. Вероятно, кило пять, десять. А ваш?
Щупак. Кило пятьдесят-шестьдесят.
Отец ребенка. Какой упитанный!
Щупак. И мы живем на седьмом этаже без лифта! И вы думаете, это первый доктор, у которого я с ним? Я была и у доктора Гусарова – деградаты, и у профессора Чижикова – ионы верхних слоев атмосферы, и у доктора Баснословского – самые мелкие пилюли в Москве, и даже у доктора Скоропостижного... Вы не можете себе представить, как трудно было к ним пробиться и чего это стоило!
Отец ребенка. А к обыкновенному доктору вы не обращались?
Щупак. К обыкновенному?
Отец ребенка. Да, к обыкновенному. В поликлинику.
Щупак. Так, прямо в поликлинику?
Отец ребенка. В поликлинику. За пять рублей!
Щупак. Вы знаете, это мне не приходило в голову. И, кроме того, к обыкновенным врачам ведь обращаются обыкновенные больные! Нам с Ириной Варфоломеевной поликлиника ничем помочь не может. На меня действуют только новые методы. Обыкновенные лекарства бессильны перед моим организмом. Однажды Ирине Варфоломеевне нездоровилось, и к ней попал обыкновенный врач – из этих, как их – терапевтов. Что же, вы думаете, он ей прописал? Он ей прописал горчичник! Ирина Варфоломеевна и горчичник! Вы же понимаете – разве будет ставить горчичник чело век, у которого такие неограниченные возможности в медицинском мире? А вы говорите поликлиника! Кроме того, в поликлинику так легко попасть! А вы знаете, с каким трудом мне удалось проникнуть к доктору Гудбаеву? Только благодаря Ирине Варфоломеевне! Ведь доктор Гудбаев – виднейший представитель школы индейской медицины! Масса научных трудов. Его пилюли и вытяжки делают чудеса! Они повышают тонус, возвращают юношескую свежесть... Вы знаете (скороговоркой), я могу уступить вашему ребенку пару коробок, по два пятьдесят коробка... (Сует ему две коробки.)
Отец ребенка. Зачем же моему ребенку юношеская свежесть?
Щупак. Ирина Варфоломеевна принимала их вместе со своим ребенком, и оба стали неузнаваемы!
Отец ребенка. Я бы пока воздержался.
Щупак. Пожалуйста! Я вам их не навязываю. Давайте только попробуем. (Прячет в сумочку пять рублей, сует пилюли попеременно в обе коляски.) Сами попросите.
Отец ребенка (бросаясь к коляске). Хватит! Хватит! Я так мало знаком с индейской медициной... Лучше я спущусь на третий этаж... в поликлинику... Который час? (Смотрит на часы.) Ах, черт! Опаздываю на заседание. Опять не успел к доктору! (Убегает, по ошибке увозит коляску со старичком.)
Щупак (одна). Какой отсталый молодой человек! Разве может человека с кругозором удовлетворить обыкновенная медицина? Ведь у нее нет никаких новых методов! Овсянников! Даже не гомеопат!
Входит Гудбаев, неся на вешалке новый костюм, заколотый в газету.
Гудбаев (весело). Ну, как наш больной? Лед тронулся?
Щупак. Вы знаете, доктор, я боюсь ошибиться, но мне послышался из коляски какой-то звук.
Гудбаев. Какой именно?
Щупак. Нечго вроде «агу».
Гудбаев. «Агу»? Ага! Это начинают действовать пилюли. Продолжим лечение! Сейчас я впрысну ему в мякоть ноги вытяжки из молодых побегов сельдерея.