Поздний полуденный свет окрашивает Лут в теплые тона, когда я выхожу на оживленную улицу.
Я бы бежала всю дорогу сюда, если бы не отсутствие выносливости, доказывающее, что это трудно. Но я пошла по тропинке, ведущей к Чаше-арене, с гораздо большей поспешностью, чем обычно.
Улица заполнена кричащими покупателями и визжащими детьми. Я протискиваюсь как можно вежливее, не сводя глаз с разваливающегося здания, в котором находится его магазин и дом.
Не знаю, как я добралась до его двери, но внезапно я оказываюсь перед ней. Я поднимаю руку, чтобы постучать, и...
Дверь распахивается.
Я замираю при виде его.
Он стоит там, его глаза блестят и полны чувства вины, что говорит мне о том, что он уже знает, почему я здесь.
— Я почувствовал, что ты идешь, — шепчет он слабым голосом.
Мой взгляд падает на скомканную бумагу, зажатую в его руке, и улавливает знакомые надписи, нацарапанные на ней.
Листовка с информацией об Испытаниях.
Какой ужасный способ узнать.
На глаза наворачиваются слезы, и я делаю шаг к нему. — О, Мак...
Его самообладание рушится, прежде чем его тело внезапно врезается в мое.
Он прижимается ко мне, его плечи сотрясаются, а я крепко обхватываю его руками. Листовка со смертью Геры летит на землю, забытая в волне эмоций, грозящих захлестнуть его. Его тело вздрагивает, прижимаясь к моему, а конечности безвольно обвиваются вокруг меня.
— Ее больше нет, — задыхается он. — Ее больше нет, и это все моя вина.
Всхлипывая, я шепчу: — Нет, это не так. Не думай, что это твоя вина.
Рыдания сотрясают его тело, сотрясая нас двоих, стоящих в дверном проеме. — Это должен был быть я. — Он сжимает мою талию, прижимаясь ко мне, в поисках поддержки. — Это должен был быть я.
— Ш-ш-ш. — Я провожу рукой по его волосам, чувствуя, как горячие слезы катятся из моих глаз. — Все будет хорошо.
— Дена. — Его голос — шепот, виноватое признание. — Это должен был быть я. Я бы хотел, чтобы это был я.
— Не говори так. — Я сжимаю его крепче, чувствуя, как его тело содрогается при каждом вздохе. — Ты мне нужен.
— Не надо, — шепчет он мне в волосы. — Я только разочарую тебя.
Глава 14. Адена
В ближайшие несколько дней моя личная цель — увидеть улыбку Мака.
Эта задача определенно не для слабонервных. Но она приносит удовлетворение, заставляя меня искать любые признаки хотя бы малейшей улыбки.
Именно это и привело нас к сегодняшнему занятию.
— Это чушь собачья.
И кто-то не испытывает особого энтузиазма по этому поводу.
— Ого, да ты не шутил. — Я подавляю смех рукой, но потом нахожу в себе достаточно самообладания, чтобы продолжить. — Ты действительно не умеешь прыгать.
— Я закончил, — хмыкает он и направляется к своей двери, чтобы покинуть переулок, в котором мы тренируемся. — Я прожил столько времени, не имея возможности сделать это.
— Давай! — Я бегу за ним, хватая за руку, чтобы замедлить его. — Еще немного практики, и у тебя получится. Это отвлечет тебя от мыслей.
Он поворачивается с обвиняющим видом. — Тебе нужно было тренироваться?
— Ну... Нет, но...
— Видишь, у тебя прирожденный талант к этому веселому девчачьему дерьму. — Он качает головой. — А у меня, каким бы шокирующим это ни казалось, — нет.
— Точно, — я понижаю голос, заставляя его звучать грубовато, — ты весь такой задумчивый и суровый, с острыми ножами и отсутствием улыбок.
Он скрещивает руки на груди. — О, так вот какой я?
— И на кого ты похож. — Я улыбаюсь. — Вроде того.
— Отлично. — Он одаривает меня саркастической улыбкой, хотя его глаза все еще затуманены горем от потери Геры. — Ну, а ты вся такая хихикающая и вечно счастливая, с бантиками и прочими вычурными... штучками.
Я медленно киваю, делая шаг к нему. — И тебе это нравится во мне?
Ему не нужно ни минуты на размышления. — Помимо всего прочего.
— Хорошо, — просто говорю я, положив руку на бедро. — Потому что я не меняюсь. Мне нравятся мои девчачьи штучки.
— О, я знаю.
— Видишь ли, я...
— Любовник, а не боец, — заканчивает он за меня.
Я улыбаюсь. — Точно. Именно поэтому бить того парня по лицу некоторое время назад было последним, что я хотела бы делать.
Мак пожимает плечами. — Он заслужил это. А тебе нужна была практика.
Этот момент возвращается ко мне после того, как я была похоронена шоком от всего, что произошло потом. Подбитый глаз мужчины и видимый страх при виде Мака. Боль, пронзившая мою руку, когда мой кулак столкнулся с его лицом, — чувство, которое я никогда не хотела бы испытать снова.
Но когда я вдруг вспоминаю слова Мака, сказанные тому мужчине, любопытство заставляет меня снова спросить: — Говоря о том дне, как ты узнал, что тот мужчина лгал, когда сказал, что не узнал меня?
— Дена, мы это уже проходили, — выдыхает он. — Я просто знал.
— Откуда? — настаиваю я.
— Это нелепо.
— Не заставляй меня ругать тебя, Макото Хитан, — предупреждаю я, покачивая пальцем.
— Ладно. — Он легко сокращает расстояние между нами. — Я знал, потому что я позаботился о том, чтобы он никогда не забыл, как ты выглядишь. Убедилась, что он точно знает, кто ты, и никогда не сделает ни шага в твою сторону. — Он делает вдох, его лицо приближается. — За исключением того, что он сделал. И я потерпел неудачу.
Я качаю головой, рот нелепо приоткрыт. — Что? Что значит, ты сделал так, чтобы он никогда не забыл, как я выгляжу?
Он замолкает на долгий миг, прежде чем пробормотать несколько слов, от которых я замираю. — Я заставил его, да и всех остальных мужчин, которых я нашел, запомнить каждую твою черту. Я описал цвет твоих глаз и длину ресниц. Теплоту твоей кожи и особые завитки твоих волос. Твой нос, губы, улыбку. Вплоть до шрама на твоей ладони от одного из моих кинжалов, я заставил их запомнить тебя. Так что да, он точно знал, кто ты, и все равно решил проигнорировать мои угрозы.
Между нами повисает молчание, пока я смотрю на него.
Его взгляд теплеет, но я не упускаю грусти в его взгляде. Даже в разгар траура он умудряется изобразить подобие улыбки. — Я не знал, что можно лишить тебя дара речи.