Он захватывает дух, как я представляю себе ножевую рану, настолько красив, что пронзает. Как лезвие, все в нем острое и холодное.
И вдруг при виде его у меня возникает смутное чувство знакомости.
Подняв голову, я встречаюсь взглядом с его темными глазами, прежде чем опуститься к острым скулам под ними. Я прослеживаю изгиб его «лука Купидона», пока мой взгляд не останавливается на шраме, пересекающем его губы. Все, что ниже его лица, скрыто под толстой, частично кожаной одеждой, хотя его габариты очевидны. Его темные рукава небрежно закатаны до локтя, демонстрируя мускулистые руки, покрытые черной пылью, которая заставила меня...
— Ты чихнула мне в руку. — Его рука вытянута перед собой, и он с недоверием смотрит на свою ладонь.
— Ну... — Все мое тело пылает, пока я пытаюсь подобрать слова. — Твоя рука заставила меня чихнуть.
— Неужели? А я не заметил. — Он говорит это с каменным сарказмом, проводя ладонью по боку брюк.
Я слегка напрягаюсь от его тона, но, вспомнив о своем плохом первом впечатлении, заставляю себя улыбнуться в надежде, что он ответит мне тем же. — Ита-а-ак, — медленно произношу я, растягивая слово, — ты Фазер?
Рукой, не запятнанной моим чихом, он расчесывает длинными пальцами темные волосы. Они разделены на части, лохматые и, вероятно, достаточно длинные, чтобы частично завязать их ремешком. Но когда он убирает пряди с лица, я замечаю серебристую полоску, прячущуюся среди черных волн.
Мое сердце замирает от этого зрелища. При напоминании о Пэй.
— Разве прохождение сквозь стену не было достаточным доказательством этого? — спрашивает он безразлично, его глаза наконец-то переходят на мои.
Сомневаюсь, что в ближайшее время я получу хотя бы улыбку. Или доброго слова, если уж на то пошло. Но это не значит, что я не могу попытаться его заслужить.
— Прости, я просто никогда раньше не встречала другого Фазера. — Я улыбаюсь, несмотря на его каменное выражение лица. — То есть, конечно, я знала, что есть другие. Я не настолько особенная, чтобы быть единственным. Хотя...
— Видишь ли, как бы невероятно интересно ты ни рассказывала, нам пора переходить к делу. — Он торжественно кивает и смотрит на меня, как ему кажется, с сочувствием. — Поэтому я позволю тебе задать еще один вопрос, прежде чем я начну рассказывать обо всем.
Я моргаю, глядя на него, временно ошеломленная. — Прости?
Он поднимает брови. — Ты уверена, что хочешь задать именно этот вопрос?
— О каком деле ты говоришь? — лепечу я. — Что происходит?
— Ладно, это два вопроса. Выбирай, какой тебе больше нравится.
Мы смотрим друг на друга.
Я могу только представить, что могла бы сделать Пэйдин в этот момент, и это определенно будет кинжал. Но я выбираю гораздо менее жестокий подход — может, мне удастся вытеснить его из своей жизни.
Я делаю глубокий вдох, а затем натягиваю на лицо улыбку. — Отлично, — мило говорю я. — Не мог бы ты просунуть руку сквозь стену для меня? Я просто всегда хотела увидеть, как это делает кто-то другой.
Он поднимает руку, чтобы провести ею по лицу. — Честно говоря, я даже не удивлен.
Я жду, пока он подойдет к кирпичу и протянет руку. — О, подожди. — Я невинно хихикаю, пока он не спешит поворачиваться ко мне. — Это не та стена. Нет, я хотела, чтобы ты просунул руку в эту.
Я указываю на кирпичи напротив него, получая саркастическую ухмылку от безымянного мужчины, которого я не уверена, что хотела бы увидеть снова. Когда он доходит до выбранной мной стены, то поднимает бровь. — У тебя есть предпочтения по руке? Может быть, та, на которую ты чихнула?
— Нет, это было бы глупо! — Я облегченно смеюсь.
Его левая рука тянется к стене.
— Если подумать, то правая.
Он поворачивается, с трудом сдерживая раздражение. — Еще какие-нибудь просьбы? Может, и голову просунуть? Ногу?
Я качаю головой, улыбаясь слишком широко. — Нет!
Он отворачивается к стене. Проходит несколько ударов сердца, и он просто ждет. Бросив взгляд через плечо, он считает, что это безопасно, и наконец просовывает руку сквозь стену. Я наблюдаю, как она исчезает на другой стороне, и улыбаюсь знакомости всего этого. Как ни странно, это успокаивает, когда находишь кого-то, в чьих жилах течет та же сила. Неважно, насколько грубыми они кажутся.
Освободив руку от стены, он бросает на меня усталый взгляд. — Удовлетворена?
Я скрещиваю руки на груди, пытаясь выглядеть устрашающе. — А если нет?
— Боюсь, жизнь изобилует разочарованиями. — Он снова подходит ко мне, голос глубокий, а тон тусклый. — Пришло время рассказать тебе, почему я спас твою задницу.
Я устремляю на него вопросительный взгляд. — Да, я задавалась этим вопросом. Потому что у меня складывается впечатление, что это было сделано не по доброте душевной.
— Очевидно, нет. — Он скрещивает покрытые пятнами руки на своей обтянутой кожей груди. — Кстати, почему, черт возьми, ты просто не прошла сквозь здание и не потеряла Имперца?
С внезапным желанием защититься я поднимаю подбородок. — Ну, я... Никогда не знаешь, что ждет на другой стороне.
Затем я отвлекаюсь на тусклое окружение, как будто вижу его впервые. Мы стоим в разрушающемся здании, покинутом всеми, кроме тех существ, которые, вероятно, ползают вокруг.
Он напряженно смотрит на меня несколько секунд, прежде чем сказать: — Странно.
Я чувствую, как его взгляд задерживается на мне, и предпочитаю не знать, что именно он видит. Возможно, пот на моем лбу или, что еще лучше, копну спутанных волос, выпавших из и без того беспорядочного пучка. Я неловко провожу липкой рукой по боку брюк, пытаясь избавиться от остатков меда, прилипшего к ладони.
Когда он наконец отводит взгляд, его тон становится неожиданно серьезным. -Ладно, я... мне нужна твоя помощь.
Он закатывает глаза при виде моей расплывающейся улыбки. — Прости, не мог бы ты сказать это еще раз? — сладко спрашиваю я, прикрывая рукой ухо.
На его лице снова появляется притворное сочувствие. — Ни за что. У тебя закончились вопросы, милая. — Сделав глубокий вдох, он начинает рассеянно вышагивать. — Ты швея, да?