В уголках глаз Джеру появляются морщины. — У тебя есть то, чем не обладает ни одно живое существо в этом мире. Я бы убил тебя, если бы у меня был выбор, но ты гораздо ценнее для нас живой.
Рискну предположить. Тайная власть длинной череды Великих Магистров Ордена берет свое начало в крови. — Ты хочешь моей крови. Удачи тебе. С драконьим огнем, отравляющим меня изнутри, я сомневаюсь, что моя кровь доставит им удовольствие, но случались и более странные вещи.
— Проблема в том, что ты, Кайм, не знаешь, когда выключить свою любопытную голову и принять свою судьбу. — Он поворачивается к своим подчиненным. — Отведите его в камеру. Не ослабляйте бдительность. Он так же опасен, как и выглядит.
Один из молодых Достопочтенных бросает на меня презрительный взгляд. Его волосы обриты наголо в стиле, который предпочитает Орден, и черты лица у него резкие, угловатые, как у горного народа иони. — Утратить бдительность? Он связан. У него нет рук.
— Он не человек, — просто отвечает Джеру и уходит, оставляя своих воинов разбираться со мной.
Когда оглядываю молодых воинов с ног до головы, злобная улыбка кривит мои губы. Иду. Воины напрягаются, руки опускаются к мечам.
Тихонько усмехаюсь.
— Не напрягайтесь так, молодые ученики. Я не буду кусаться. Если вы воздержитесь от ненужной жестокости, я, возможно, даже сохраню ваши жизни, когда освобожусь.
Другой охранник, рыжеволосый, веснушчатый мужчина с запавшим левым глазом — несомненно, пострадавшим от употребления Утренней Звезды, которую был вынужден пить в детстве, — подавляет недоверчивый смешок. — Меня не предупредили, что ты еще и сумасшедший.
Не обращая на него внимания, прохожу мимо них, следуя за тенью Джеру, когда он исчезает на старой каменной лестнице в южной части башни. — Не нужно показывать мне дорогу, — сухо говорю я, когда они опускаются на ступеньку рядом со мной, пытаясь показать свой авторитет. — Я ходил по этой лестнице задолго до того, как ты вылез из пеленок.
— Ни слова больше, — рычит бритоголовый, когда мы спускаемся по узкой, извилистой лестнице. — Или я исполню задумку Джеру — лишу тебя языка.
Как предсказуемо, размышляю я, молча обдумывая тысячу и один мучительный способ, которым мог бы убить молодого выскочку.
Но сейчас пытаться бессмысленно, потому что там, откуда пришли эти двое, есть еще сотни Достопочтенных, и я не смогу сразиться с ними со всеми.
Они сейчас наблюдают за мной из тени. Черная гора полна скрытых точек обзора, зеркал и ловушек.
Даже я не знаю их всех.
И эти молодые, преданные ученики, вероятно, тоже не знают.
Бедные, самоуверенные молодые ублюдки.
Такие высокомерные. Такие уверенные в себе. Так убеждены, что Орден — это смысл их существования.
Возможно, они просто надеются вознестись на одну из вожделенных должностей тренера. Я не могу презирать их за то, какие они есть. Они просто не знают ничего лучшего. Если хоть немного похожи на меня в этом возрасте, то им предстоит многое узнать о нашем проклятом Ордене.
Подозреваю, что вскоре я и сам узнаю еще несколько восхитительных фактов об Ордене Достопочтенных.
Мне все равно, что они со мной сделают. Пока я могу ходить по бесшумному, бесцветному миру в своих снах, у меня есть шанс вернуть свои черные руки.
И когда я это сделаю…
Хелион Рел заплатит.
Новый император Мидрии заплатит.
Иншади, предавшие меня, заплатят.
Я клянусь, что Амали никогда больше не придется так страдать, потому что освобожу для нас кусочек мира и построю для нее чертову крепость.
Глава 16
Кайм
Меня заперли глубоко в каменном сердце горы, в холодной, беспросветной камере без еды и воды, с каменным полом вместо кровати. Здесь так темно, что даже с моим зрением, усовершенствованным с помощью Утренней Звезды, я едва могу видеть.
Я лежу на боку со связанными за спиной руками и пытаюсь заснуть. Закрываю глаза и ищу спокойствие в своем сознании, заставляя себя игнорировать ужасную боль в теле, а теперь и в руках, которые связаны вот так уже несколько дней.
Когда наконец освобожусь от всего этого, то стану таким же жестким, как все холодные ады Лока вместе взятые.
Кап.
Кап.
В глубине комнаты капает вода из невидимого источника. Ее медленный, ровный ритм прерывается лишь редким скрежетом коготков по камню.
Здесь внизу водятся крысы.
Здесь сыро и холодно.
У меня пересохло в горле, а в животе дико бурчит, потому что даже Тайден и его люди почти ничего не давали мне поесть, желая меня так ослабить, чтобы у меня не было сил сопротивляться.