Мой живот урчит, как настоящий монстр.
Я мечтаю о нем.
Поднимаю голову, глядя в маленькое отверстие, служащее мне единственным окном во внешний мир. Некоторое время назад пейзаж сменился с бесконечного синего океана на покосившиеся деревья и горы. Ход корабля тоже изменился: он больше не раскачивается вверх и вниз по волнам. Вместо этого он удивительно устойчив.
Сейчас мы плывем вдоль побережья. Я не очень хорошо знаю географию Срединного Разлома, но думаю, что к югу от Даймары есть порт. Имперский флот отплывает оттуда. Возможно, мы направляемся именно туда.
Оттуда река Сиал змеится в сторону Даймары. Вероятно, мы отправимся по суше из порта или поплывем на речном судне прямо в столицу.
Это было бы логично, но уверенности нет.
Мне ничего не говорят.
Я опускаюсь на свою импровизированную кровать и закрываю глаза, пытаясь мысленно представить Кайма, потому что он помогает мне оставаться в здравом уме.
Но как только появляется его алебастровое лицо, меня пугает резкий скребущий звук.
Тяжелые засовы деревянной двери отодвигаются. Кто-то входит в комнату.
Это тот самый мальчик; песочноволосый юноша, который дал мне воды там, в трюме. После того, как поговорила с ним, он продолжал бросать на меня любопытные взгляды, когда думал, что я не смотрю.
Он останавливается на пороге, нервно озираясь.
— Привет, — тихо говорю я, удивляясь, что вижу еще одно человеческое существо. Я думала, они все меня боятся.
Мальчик замирает. — Э-э… — Похоже, он боится.
Ну, нет причин, по которым я не могу обращаться с ним как с обычным человеком, не так ли? — Как тебя зовут, парень? — мягко спрашиваю я.
— А-айен, — заикается он, широко распахнув глаза, словно понимая, что совершил какую-то ошибку.
Что ж, в конце концов, я — Отмеченная.
Улыбаюсь, изо всех сил стараясь не выглядеть угрожающе. Я ведь не такой уж страшный человек, правда? — Спасибо, что снял меня с этой ужасной фигуры, и спасибо за воду, которую дал мне там, во время сильного шторма. Не представляешь, как я в этом нуждалась.
— Они не должны были оставлять тебя на солнце весь день. Видишь, что случилось? — Он настороженно оглядывается по сторонам. — Слушай, я не должен быть здесь, но обязан предупредить тебя, что командор приближается. Шторм, то, что ты нам рассказала… он очень зол из-за всего этого. — Он отступает. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Может быть, ты сможешь… ну, знаешь, проклясть его.
О, если бы только у меня была такая сила. Но я не говорю об этом Айену. Встречаю взгляд парня. — Некоторые из вас, моряков, не любят Триза?
Айен качает головой. — Он старый мерзавец. Столичные всегда такие. Он выпорол нас за то, что мы просто посмотрели на него не так. Боюсь, он может сделать то же самое с тобой.
— Я не боюсь Триза. Даже если попытается причинить мне боль, он не сможет меня тронуть. Я разберусь с ним. — Рукой я отмахиваюсь от него. — Иди, Айен. Не навлекай на себя неприятности из-за меня.
Парень бросает мне пугливый кивок и выскальзывает из камеры.
— Спасибо за предупреждение, — тихо говорю я, когда он захлопывает за собой дверь.
Я закрываю глаза и снова пытаюсь отыскать Кайма в своей памяти, но на этот раз он ускользает от меня.
Где ты, любовь моя?
Натягиваю вонючие лохмотья на тело, пытаясь найти хоть немного тепла, когда холод просачивается сквозь стены, заставляя мое дыхание туманиться в воздухе.
Меня пробирает дрожь.
Триз идет, да?
Пусть он сделает все, что в его силах.
Я не боюсь этого жалкого старого ублюдка.
Глава 22
Кайм
Ледяные брызги воды попадают мне на лицо, вырывая из беспробудного сна. Я смаргиваю воду с глаз и смотрю вверх на богато украшенный резьбой каменный потолок.
Где я?
Спустя мгновение полностью прихожу в себя. Обнаженный, лежу на спине. Подо мной что-то холодное и твердое; ложе из гладкого камня.
Надо мной — грубый каменный потолок пещеры. Под потолком мерцает и танцует золотое сияние, уходящее во тьму.
Что это за место? Очередная мрачная цитадель в лабиринте под Черной горой?
Я пытаюсь пошевелиться, но мои руки и ноги крепко скованы металлическими кандалами.
Надо мной нависают мрачные лица. Некоторые я узнаю, некоторые нет. Их взгляды холодны и отстранены; они смотрят на меня так, словно я не более чем диковинка, экзотический дикий зверь, которого они поймали для развлечения.
Мои незримые руки подрагивают.
Голос мрачного незнакомца эхом отдается в моем сознании.
«Терпение, дитя. Я иду».