На душе становится невероятно тепло.
Кайм тоже согрелся. Горячий источник сделал свое дело и наполнил его тело восхитительным теплом.
Негромко усмехаюсь. Любимый немного похож на ящерицу.
Прислонившись к груди Кайма, наслаждаюсь его присутствием, радуюсь близости, о которой так долго мечтала.
Теперь он, наконец-то, здесь, со мной, и я не могу насытиться им.
— Для чего здесь тропинка? — спрашиваю я, пока он несет меня вверх по пологому склону, который заканчивается небольшой лестницей из каменных ступеней. — Что это за место?
— Зимний дворец какого-то мидрианского лорда, — напряженно и отрывисто отвечает он.
Почему он так напряжен?
Кажется, у меня есть одна мысль….
Кайм ведет себя ужасно сдержанно.
— Но разве здесь никого нет? Ни слуг, ни сторожей, ни садовников?
— Здесь никого нет. Похоже, он был заброшен, по крайней мере, целую луну… возможно, с тех пор как Хоргус был убит.
Поднимаю на него взгляд, пытаясь встретиться с ним глазами, но он смотрит прямо перед собой, ускоряя шаги. Он странно спокоен, держит меня крепко, как будто я какой-то ценный приз.
— Что…
Он впивается обжигающим поцелуем в мои губы, лишая меня слов.
— Тихо, Амали. Не говори больше ни слова, потому что от звука твоего голоса я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, а мне еще нужно найти мазь и перевязать твои раны.
— Вряд ли тебе повезет сделать припарку для моей спины. Сейчас ничего не растет.
Выражение его лица становится суровым… и немного напряженным. — Что я только что сказал, Амали?
Ласково улыбаюсь. — Прекрасно. — Он так неотразим, когда становится таким. Не знаю, что он планирует, но сейчас довольна тем, что отдаю контроль, потому что полностью ему доверяю.
Он несет меня вверх по ступенькам, пока мы не достигаем куполообразного восьмиугольного здания с высокими стеклянными окнами и витиеватыми каменными арками. Проходим через открытую дверь, которая с грохотом захлопывается за нами.
Мы находимся в какой-то прихожей, с диванами из темно-зеленого бархата, яркими обоями с изображением экзотических птиц и треском огня в очаге.
Здесь тепло.
Он… подготовил это заранее? Неужели сделал это в замедленном времени, прямо перед тем, как пришел во дворец, чтобы спасти меня?
Какая предусмотрительность. Но опять же, мой гениальный бывший убийца всегда имел привычку все планировать заранее… ну, в основном.
Выглядываю в окно и вижу чистый белый снег. Он покрывает все вокруг, ложится толстым слоем на землю, собирается в ветвях деревьев.
Солнечный свет заставляет его мерцать и искриться, и на мгновение я очарована тем, как свет танцует по идеально белой поверхности.
Холодно и красиво, и мне тепло, и все так чудесно.
Бросаю взгляд на Кайма. Его лицо тоже похоже на зиму, но там, где снег холодный, здесь он полностью покрыт тонким слоем льда.
Он переносит меня на массивную кровать, большую, чем все, что я видела в своей жизни. Она задрапирована роскошными шелками и мягкими шерстяными одеялами, которые безупречно подобраны. Тот, кто владел этим местом, похоже, любил все самое лучшее.
Кайм осторожно опускает меня на кровать, аккуратно укладывая на бок. — Подожди здесь, — говорит он.
Температура вокруг него резко падает…
А потом Кайм исчезает в воздухе.
— Кайм? — зову я, потрясенная его внезапным исчезновением.
Но как раз в тот момент, когда в тревоге собиралась вскочить на ноги, он вернулся, вновь появившись передо мной, как размытое пятно из алебастра и обсидиана, превратившись в самого прекрасного, опасного, удивительного мужчину.
— Предупреждай, когда делаешь так, — ахаю я. Кажется, никогда не смогу привыкнуть к его силе.
— Я должен был найти их, — хрипит он. — Не хотел оставлять тебя здесь в ожидании. — Он протягивает руки и показывает мне банку с мазью и несколько бинтов из мягкой ткани. — Сними эти одеяла и ложись на живот.
О, теперь он такой властный. Почему его грозные приказы вызывают во мне дрожь возбуждения? Не могу же я сказать ему, что когда так со мной разговаривает, то готова сделать все, что он от меня потребует.
Все, что угодно.
Испытывая томительное возбуждение, я выбираюсь из одеял и ложусь на живот, опираясь головой на скрещенные руки, чтобы наблюдать за его работой.