— Да, фрау. Просто разорвалось что-то в воздухе, все заполнилось паром и дымом, и когда я пришел в себя и туман рассеялся, то увидел вас. Я, признаться, думал, что сам что-то нахимичил, — он истерично хихикнул. — У меня всякое, знаете ли, бывает. Но так чтобы ко мне свалились живые люди — такого, конечно, не было. Вот я и подумал, что…
— А позвольте спросить, над чем вы работаете? Это так интересно, — она стрельнула глазами, подходя к столу с вещами, и убеждаясь, что все на месте, а часы по-прежнему идут. До конца завода оставалось два часа и пятьдесят семь минут. Всего три минуты прошло?
— Я изучаю ахно-волны, фрау, — скромно потупившись ответил он. — А еще остаточное электричество.
— О, как интересно! Я много думала о нем — гуляет по проводам… — повторила она его слова, услышанные когда-то, кажется, в прошлой жизни. В его взгляде появился экзальтированный блеск, и она поспешила сменить тему. — А ахно-волны? Это так модно! Что вы с ними делаете? Опыты ставите? На людях?
Взгляд Кауфмана стал настороженным и злым, он отвел глаза и дернул головой. «Значит, ставит. Да и Лёнечка подтвердит, если что».
— Вот, например, ваш могуто-камень, фрау, — Кауфман подошел к ней, возбужденно жестикулируя железкой. С опаской Клара отступила на шаг, чтобы ее не задело, и разглядела при этом три отдельных шипа на обруче и правда похожих на пальцы, острых и довольно опасных. — Это мощнейший аккумулятор для ахно-волн, встреченный мной до сих пор. Пока вы спали, я измерил его объем, и результаты меня удивили. Пока что я только составляю таблицу по емкости могуто-камней, вот, пожалуйста, посмотрите.
Он подошел к ней и раскрыл гроссбух, где Клара увидела от руки выписанные названия камней с цифрой напротив каждого: лунный камень, опал, изумруд, алмаз, рубин, сапфир, александрит, гранат и топаз.
— Видите — изумруд имеет объем двадцать три единицы, а ваш, извольте, показал сто пятьдесят шесть. Как такое возможно?
Клара усмехнулась — то, что камни живые и их объем меняется от частоты использования, знал каждый. Но видимо сейчас эти знания пока еще не были известны. А может, этот Кауфман и придет к такому выводу в результате своих опытов? Но Гоша запретила вмешиваться в историю. Клара пожала плечами.
— Право, герр Кауфман, это слишком сложный вопрос. Может, у вас аппаратура шалит, и показывает погоду? Бывает же такое?
— Но я три раза перепроверил. И показания одни и те же.
— А может, это не изумруд вовсе? А какой-нибудь, неизвестный камень, внешне похожий на изумруд? — она взяла могуто-камень и со смятением ощутила, что энергии в нем нет совсем. И себя она чувствовала так же, как этот камень — совершенно пустой. Его надо зарядить во чтобы то ни стало, иначе они не смогут вернуться, и она сжала его в руке покрепче.
— Полагаю, дело в другом, фрау.
Только сейчас, когда он стоял близко, она заметила, что лицо его время от времени перекашивает судорога, а глаза бегают с предмета на предмет. Он положил железяку и теперь увлеченно крутил в руках проводок, рассматривая его на свет лампы то одним концом, то другим. Он постоянно дергал головой и бросал короткие тревожные взгляды то на шкафы, то на столы, то на поперечные окна под потолком, то в темноту ангара, будто чего-то ждал или боялся. Это его беспокойство и суета передались и Кларе, и она некоторое время пыталась уследить за его взглядом, рассмотреть, что он там видел. Но не успевала, и от этого в ее душе все сильней нарастала тревога. Наконец, она поняла, что от беспрерывного мельтешения веет скрытым безумием, а не настоящей опасностью, и Клара вспомнила, как бабушка назвала Кауфмана «полоумным».
— В чем же? — спросила она, хотя ей совсем расхотелось с ним разговаривать, а наоборот, возникло желание поскорей убраться из этого места. Когда же проснутся Гоша и Кеша?
— Дело в вас. Вы простите меня фрау?
— За что же? — у нее сжалось сердце от плохого предчувствия.
— Я провел кое-какие исследования без вашего на то разрешения, исключительно профессиональный интерес, ничего такого, не подумайте… И выяснил, если позволите, что ахно-энергия в вас основательная, вы не просто ее носитель, ахноген, если, конечно, правительство примет такую терминологию, но носитель, как бы это сказать… со стажем… с многолетним опытом.
Клара всеми фибрами ощущала напряжение Кауфмана, как у пружины, которую долго сжимают. Она наклонилась к нему и заговорщическим шепотом спросила:
— И поэтому вы забрали у меня мою энергию, не так ли?
Он дернулся и испуганно посмотрел на нее, кусая губы. Дыхание его участилось, а зрачки расширились.