— Где ж еще. Это восстановительная терапия. Просто отдыхай. Пара дней и будешь лучше прежнего.
— А Гоша? — снова спросил Войцех, блаженно закрывая глаза. Как хорошо, когда ничего не болит. Как хорошо, когда можно просто поспать. Когда нет горечи.
— Да все нормально с твоей… Гошей. Кауфман, похоже, проводил свой собственный эксперимент. Он разбудил в ней ахно-волны, но, судя по тому, что рассказал агент, хотел тут же ее и забрать. Он уже тогда, на заре появления ахно-энергии занимался ее воровством. Упырь, короче. Как ты и говорил.
— А книга?
— Да не нужна нам теперь эта книга, Войцех. Мы нашли все… или почти все записи этого Кауфмана… И у нас настоящая бомба в руках.
Но Войцех слышал это уже сквозь сон. И улыбался.
* * *
Первое, что увидела Клара, когда открыла глаза — грязный поношенный ботинок слесаря. А потом почувствовала, как что-то больно упирается в спину. Она скосила глаза, не в силах пошевелиться — она лежала между холодильником и дверным проемом своей кухни. Своей кухни! От радости она села, голова резко закружилась, и она закрыла глаза.
— Забористая карусель вышла, фройлян, — пробасил слесарь, сопение которого она слышал в метре от себя.
— Жив! — с облегчением выдохнула она.
Но второго голоса она не слышала. Как и второго дыхания. Она не чувствовала Гошу рядом с собой. Вспомнив последние мгновения перед прыжком, она открыла глаза, хотя и так знала, что увидит — Гоши нет.
— Гошенька! — всхлипнула она.
— Фройлян, не переживайте, — заговорил вдруг взволнованно Иннокентий, и взял ее за руку. — Ее спасут. Прошло уже минут двадцать… Они уже там.
— Мои маленькие друзья! — произнес с подоконника Николаша. — Чтобы вы знали, вас не было четыре часа и пятнадцать минут. Вы вернулись не все. Но ничего страшного. Мойте руки, разогревайте молоко, печенье в шкафу. Подсаживайтесь ближе. и я расскажу, что произошло за то время, пока вас не было.
— Помолчи, — прошипела Клара.
— Но…
— Антенну вырву… Еще раз, Иннокентий! Кто и куда пошел?
В глазах Иннокентия что-то мелькнуло. Он отвел взгляд и, кряхтя, попытался встать. Клара почти физически ощутила волны исходящей от него энергии. Ахно-волны. Ей стало тесно рядом с ним, захотелось вытечь из кухни, потому что казалось, что его присутствие раздавит ее сейчас.
— Вы что?.. У вас тоже?.. Но ведь это с Гошей проводили эксперимент…
Чашки и бокалы в шкафах мелко зазвенели, от ложек и вилок в ящике раздался тихий металлический лязг. Иннокентий протянул ей руку, и когда она взялась за нее, он поднял ее как пушинку и поставил на ноги. Клару качнуло. Он взял ее за плечи, как тогда, на кладбище. Только сейчас ей показалось, что он сдавил ее всю целиком, сердце сжалось и стало трудно дышать.
— Послушайте, фройлян. Если вы в порядке, мне нужно идти. Я попрошу, чтобы к вам пришел доктор и осмотрел вас. Как только будут какие-то вести о фройлян Гоше, вам сразу же сообщат. Надо просто немного подождать.
«Осмотрел? Меня?» — Клара покрылась холодной испариной.
— Нет-нет, — улыбнулась она сквозь слезы. — Все в порядке, Иннокентий! Но вы объясните мне, что происходит? Где Гошенька? Кто ее спасает? Вы сейчас уйдете, а мне что делать? Ах, я же с ума сойду! Останьтесь! Прошу вас!
Она жалобно посмотрела на него и всхлипнула.
На его небритом лице читалось сострадание и что-то еще. Такое теплое и почти родное, давно-давно забытое. Нежность? Так смотрел на нее один человек, когда она была совсем-совсем крохой, человек, который потом исчез из ее жизни, и осталась только бабушка. Она вспомнила, как заметила изменения в кухне, когда проснулась после кладбища. И сейчас отчетливо поняла, что связаны они именно с этим человеком. В ее жизни появилось что-то надежное, монументальное, такое, как бабушка, которое никогда не оставит и не подведет.
Он все держал ее за плечи, а дверки на навесных шкафах открывались и захлопывались, чашки подскакивали на местах, занавеска заколыхалась будто от ветра, а торшер на потолке шатался, грозясь оторваться и улететь в космос.
“Ахно-энергия! Он же просто не умеет ею управлять! Сейчас разнесет тут все!”
Клара поискала глазами и нашла свой могуто-камень в углу.
— Вот, — она подняла его и вложила в руки слесаря. — Держите! Сейчас станет легче.
Действительно. Энергия потекла в камень, и кухня перестала ходить ходуном. Она заметила мешочек с камнями на полу — отлично!
— Вы не можете сейчас никуда идти, Иннокентий! Вы не смеете! — решительно сказала она. — Вы представляете опасность для общества!