В Малых Вещунах жизнь замерла.
Ровно в девять утра Клара вошла следом за Гошей в здание с надписью «Жандармерия», что на площади Изобилия. На проходной молодой человек, проверив документы, взволнованно сказал:
— Третий этаж, кабинета товарища Медведева. Поторопитесь. Вас ждут.
— Зачем мы пришли сюда? — прошептала Клара, дергая Гошу за руку. — Чует мое сердце, не к добру все это! Это тот самый Медведев?
— Войцех сказал прийти, вот и пришли.
— Да. Но зачем?
— Я не знаю.
— А вдруг они нас арестуют? Мы же в их канал влезли…
— Хотели бы арестовать, уже арестовали бы, сюда не стали бы приглашать. Потерпи, сейчас все узнаем.
В коридорах в этот утренний час было пустынно. Они нашли кабинет Медведева, и только Гоша взялась за ручку, как из-за закрытой двери послышался незнакомый сердитый голос.
— … взрослый человек, а ведешь себя как пацан! Ты — агент прежде всего, а потом уже рабочий человек. Даже Райхенбах сообразила, что надо сидеть ровно и не дергаться. Ноги он щупает, твою мать!..
В ответ послышалось неразборчивое бубнение.
— Это Иннокентий! — шепотом произнесла Клара, решительно открыла дверь и вошла в кабинет. Он вернулся только вчера, и она даже не успела его как следует рассмотреть. Следом за ней ввалилась Гоша, раздувая ноздри.
В кабинете воцарилась тишина.
Посередине стоял здоровенный мужик в парадном мундире с аккуратной бородой. Рядом с ним даже Иннокентий казался обычным.
Войцех, тоже при параде, очень красивый, стоял тут же, вытянувшись во фрунт. Иннокентий, в белоснежной рубашке и брюках сиял бы как начищенный золотой талер, если бы не вид побитый собаки, от которого у Клары сжалось сердце.
— А, явились… — сказал мужик с бородой. Он дождался, когда они подойдут ближе и сердито спросил: — Кто позволил вам вмешиваться в секретный правительственный канал связи?
— Так это… — Клара под его строгим взглядом сразу растеряла всю свою решимость, и растерянно улыбнулась. — Николаша сам… Шалун.
— Это еще кто? — спросил бородатый, обращаясь к Иннокентию.
— Так ить, — произнес тот и сделал жест лапой будто ручки у радио крутит, и лицо его при этом разгладилось и стало таким трогательно-нежным. — Радио ж… Забавная такая фиговина… С мозгом.
— Искусственный интеллект, между прочим, — добавила Клара.
— Читать уголовный кодекс от корки до корки! — приказал бородач. — Особенно вам! Как вас?.. — обратился он к Гоше.
— Гоша, — ответила она, выпятив вперед нижнюю челюсть, и всем видом показывая, что этот тип ей не очень-то и нравится.
— Наташа, — поправил он ее, поморщившись.
— А это уже не вам решать, — ответила Гоша.
— Войцех! Через две недели примешь экзамен! — приказал он, продолжая глядеть на Гошу.
— Есть, — отозвался Войцех.
— С чего это? — спокойно спросила Гоша.
Бородач смягчился. Он посмотрел на Войцеха и спросил:
— Ты не рассказал?
— Не успел, — ответил тот.
— Надо поймать того упыря, что вас мучил, — сказал он. — Да и другие дела копятся, в которых очень кстати был бы женский взгляд. Поэтому к вам есть предложение о…
Светильник на столе вдруг засиял голубым цветом и рявкнул:
— Медведев, ну что там у тебя?.. Дел невпроворот!
Бородач махнул рукой.
— А, ладно, потом… Войцех, давай, веди.
Войцех открыл створки дверей в глубине кабинета и мотнул головой, приглашая войти.
Небольшой зал заседаний с помостом в конце и аккуратно стоящими в ряд по стеночке стульями, был освещен лампами и солнечным светом. В центре стояла разношерстная группа мужчин из пяти человек.
Клара и Гоша, взявшись за руки, и постоянно оглядываясь на Войцеха, который кивал им, мол, все верно, заходите, вот так, все правильно, и даже немного подталкивал, вошли в кабинет и остановились, не доходя до мужчин метров трех.
С другой стороны Клары место занял Иннокентий, а Войцех встал рядом с Гошей.
Один из группы — невысокий плотный человек в скромном армейском костюме прочитал с листа:
— Орденами за заслуги перед Российской губернией и Объединенным Государством награждаются: Кларисса Никитична фон Райхенбах!
Клара громко ахнула, прикрыв рот рукой. Другую руку ей крепко сжала Гоша.
Человек с совершенно черной кожей, одетый в малиновый балахон и шапочку, напоминающую ведерко, ослепляя белизной зубов, аккуратно надел Кларе на шею ленточку с орденом и, страшно гыркая, сказал: