Я веду собственный бизнес много лет, и за это время у меня, кажется, уже развился сверхъестественный нюх на мелочи, которые грозят вылиться в крупные проблемы. Холли до сих пор никто не оформил как полагается. Запасы выпивки требуют немедленного пополнения. Может, алкоголь для Энтони – вовсе не главный источник дохода? Я иду в подсобку и там пишу записку:
Энтони, может, нам пора уже пополнить наши запасы? Хочешь, я сделаю заказ? Д.
Для непробиваемой стервы у меня предательски девчачий почерк. Что-то не припомню, чтобы на моей памяти кто-нибудь из ребят, работающих в дневную смену, строчил озабоченные послания руководству. Я комкаю записку.
Когда я возвращаюсь за стойку и принимаюсь считать деньги в кассе, Холли делает еще одну попытку, на этот раз вернувшись к вопросу, который мы обсуждали до того, как она наступила на мину.
– Но вообще, я думаю, Винс тебе не подходит. Думаю, тебе нужен кто-то из них.
Она имеет в виду Кожаные Куртки.
Я продолжаю сосредоточенно пересчитывать деньги. Пятьсот, пятьсот пятьдесят. Неожиданное заявление, учитывая, что исходит оно от нее. Она боится этих ребят до обморока. Все проблемы с ними улаживаю я.
– Почему ты так считаешь?
– Тебе нужен кто-то еще более крутой, чем ты, – пожимает плечами Холли. – Вот он, например. Он не сводит с тебя глаз и всегда старается сделать так, чтобы его обслуживала именно ты.
Я не даю себе труда даже оторваться от кассы, чтобы взглянуть на того, кого она имеет в виду. Шестьсот, шестьсот пятьдесят.
– Уж лучше я умру в полном одиночестве, чем свяжусь с кем-то из этих придурков.
К стойке, лавируя между столами, пробирается тот самый байкер, который своим устрашающим видом помог мне выпроводить толпу студентиков. Халявное пиво он, похоже, уже прикончил. Быстро же.
– Кого-то сегодня явно мучает жажда, – замечаю я и наливаю ему его обычную порцию виски.
– Ужасно, – подтверждает он, – и скука тоже.
– Ну, поэтому вы все здесь и толчетесь. Так, если у вас сегодня в планах подраться с теми ребятишками, будьте так любезны, делайте это на парковке, пожалуйста.
Взгляд его льдисто-голубых глаз останавливается на моем бейджике.
– Без проблем. Увидимся, Лорейн.
Он расплачивается, оставляет мне чаевые и уходит.
– Это он в тебя влюблен, – сообщает Холли, излишне громко.
Глава 2
Он оступается, и виски из его стакана выплескивается на пол. Он быстро восстанавливает равновесие и идет прочь. Кажется, успел здорово набраться.
– Заткнись! – шиплю я ей.
До сих пор я вообще толком не замечала этого типа, но сейчас понимаю, что он высокий, красивый, татуированный. Мышцы, задница, мотоботы. Годен по всем параметрам. И даже лицо довольно фактурное.
Представляю себе, как пытаюсь с ним поговорить. Потрогать его. Познакомиться поближе. Потом думаю, как он будет проделывать все то же самое со мной.
Возможно, он мог бы подкинуть меня до аэропорта.
– Я пас, – говорю я, бросаю в сторону Холли взгляд, недвусмысленно говорящий: «Не лезь не в свое дело», и вижу, что мое сообщение достигло адресата.
Примерно час мы с ней вежливо избегаем друг друга; она отпускает выпивку, а когда приходится пробивать чек, то взирает на кассовый аппарат с таким священным ужасом, словно видит его впервые в жизни. Мне страшно даже думать о том, сойдется у нас сегодня касса или нет.
Я волоку из подсобки очередной бочонок с пивом, и мое сердце начинает знакомо колотиться о грудную клетку. И вроде бы у меня должно хватать соображения, но все равно это становится неожиданностью, потому что я идиотка. Казалось бы, врожденное нарушение сердечного ритма – это вещь, к которой рано или поздно привыкаешь, но я каждый раз думаю: господи, опять! Это те грабли, на которые я регулярно наступаю и тут же благополучно забываю до следующего раза. В остальном я в свои двадцать шесть лет совершенно здорова, но сейчас мне приходится присесть в кресло Энтони, чтобы переждать внезапную темноту перед глазами и тошнотворное трепыхание в груди.
– Тебе нехорошо? – обеспокоенно спрашивает Холли, выглядывая из-за двери. – Девушки не должны таскать тяжести.
– Да спину немного потянула, – не задумываясь, вру я, потирая поясницу. – Иди в зал.
– Надо было Кита попросить, – упрямо говорит она, и я указываю пальцем на дверь, пока она не исчезает.
Тем временем мое сердце продолжает галопом мчаться вверх по пожарной лестнице небоскреба, причем на деревянной ноге. Шажок – пауза – прискок – подтянуть деревяшку. Все выше и выше, и никаких тебе перил, только без паники, главное – не полететь навзничь во тьму. Надо потерпеть, сейчас все пройдет. Но на этот раз я дышу так тяжело, как будто сама взбираюсь по лестнице. В такие моменты я почти ощущаю сердитую тревогу Джейми, клубящуюся вокруг меня; он силой своей воли заставил бы мое сердце биться снова.