— Где он?! — с наигранным надрывом вскричал, и я закатила глаза.
— Одиннадцать часов, Славин!
— Я знаю, что он здесь! Не ври мне!
— Юля, выстави его за дверь, — зевая, попросила мама, проходя мимо из ванной комнаты в спальню.
— Здрасти, тетя Люда.
— Паша, иди домой. Ночь на дворе, — посоветовала мама и скрылась за дверями их с папой комнаты, а Славин снова повернулся ко мне.
— Где он? — ворвался он ко мне и демонстративно полез под кровать.
— Кто? Твой мозг?
— Парень!
— Юр, выгони Пашу, — крикнула я брату в соседнюю комнату.
— Сами как-нибудь разбирайтесь, — попросил вечно занятой для сестры брат, а Пашка тем временем засунул нос уже в шкаф.
— Ага, я так и знал, что его нет!
— Поздравляю. Я это поняла уже давно.
— И врала мне?
— Я тебе при каждом удобном случае напоминаю, что ты дурак.
— Ага, вот он! — Он схватил книгу с кровати, и я поспешно кинулась к нему, пытаясь отобрать, потому что обложка там была далеко не невинная. — Брутальный, перекачанный, с голой грудью и длинными роскошными волосами!
— Отдай!
Мы закружили по комнате. Славин ржал, я ему угрожала скорейшей расправой. В итоге книгу отвоевала, завалив его на кровать и чуть не задушив пледом.
— Идиот! Помял!
— Юль, я тебе сейчас раскрою страшную тайну, — давясь собственным смехом и выпутываясь из пледа, сказал Славин. — Этот парень ненастоящий!
Я схватила подушку и постаралась его придушить повторно.
— Так, Славин, на выход! — Ко мне на выручку пришел сонный папа, которого мы, видимо, разбудили своими криками.
— Здрасти!
— Без «здрасти». Время двенадцатый час! Ты зачем приперся? — Он подхватил Пашку под локоть, стащил с кровати и принялся выталкивать из комнаты прямо с моим пледом на шее.
— Мы с Юлей книжку читаем.
— Днем почитаете. Проваливай.
— Так ночь на дворе! Как я до дома добираться буду? Можно я у вас переночую?
— Нельзя.
— Ну пожалуйста!
Пашка был выставлен за порог, и я в последний момент сорвала с него свой любимый плед.
— До свиданья, — объявил папа и захлопнул дверь.
— Позвони, как доедешь! Расскажу, что я о тебе думаю, юморист! — крикнула ему. Он что-то прокричал в ответ, что было мной трактовано как согласие.
Папа посмотрел на меня сердито и кивнул в сторону спальни.
— Когда вы уже поженитесь? Я устал вздрагивать при виде вас в обнимку на одной кровати, — покачал он головой. И в который раз не нарочно прошелся ножом мне по сердцу.
Почему-то и моя семья, и родители Славина, и наши общие друзья, и бывшие одноклассники, и учителя в школе пребывали в полной уверенности, что очень скоро мы создадим семью. Хотя, может быть, со стороны наши отношения именно так и выглядели, ведь лицо Славина на рассвете выпускного видела только я.
— Мы не обнимались. Мы боролись, — огрызнулась и направилась в свою комнату, обиженно шаркая тапками по полу.
Пашка стал единственным, кто с легкостью смирился с моим новым внешним видом. И если сначала и был удивлен, то вскоре я поняла, что с ним произошло то же самое, что и с моими нарядами в пору старшей школы, когда я пыталась привлечь его внимание: он не замечал перемен во мне.
Я пыталась убедить себя в том, что теперь являюсь сильной и взрослой, врала об этом окружающим, но Пашу было не обмануть — он так и продолжал воспринимать меня милой, наивной и ранимой девочкой, нуждающейся в его защите, вечно в «еще одной книжке» и мечтающей о капитане под алыми парусами. Этот бой был проигран заранее.
6. Принц памперсов на белом коне
Третий курс студенчества ознаменовался моими сбывшимися мечтами. Я нашла своего принца на белом коне. Да, не капитана, но на сухопутной части России ему и взяться было неоткуда. Поэтому я вполне была довольна принцем.
Его звали Александром, прямо как императора. Он уже не был студентом и работал на папу, Короля памперсов. Звучит смешно, но доход эти нехитрые изделия детской промышленности приносили немаленький, поэтому у моего принца имелся белый конь зарубежного автопрома, с блестящими боками и задорным ржанием, а также личные трехкомнатные царские палаты.
Внешне он также был одарен. Копна золотистых волос, невероятные глаза цвета моря, сильные, надежные руки, широкие плечи, высокий рост. Улыбался он редко и в основном был серьезен и сдержан, но мне это в нем тоже нравилось, потому что казалось признаком взрослого, успешного и состоявшегося человека.
Также он не был обделен ни умом, ни сообразительностью, ни стопкой дипломов и грамот. Начитан и эрудирован. Как и я, уважал русскую классику и мог часами зависать в книжных магазинах и библиотеках.