— Верни ребенка обратно в семью! Сколько он еще будет по этим девкам таскаться? — бросила она напоследок и отбыла с тарелкой моего пирога в руках.
Тетя Марина меня в невестках жаждет видеть?! Что такого сделала эта Настя, что мама Пашки даже мне рада стала?
И фарс этого дня продолжился с прибытием Паши в компании Насти. Выглядел друг очень злым, девушка вовсю к нему липла, не отпуская от себя ни на шаг, что было неудивительно при огнедышащей сарказмом тете Марине. Казалось, что лишь одна я пребываю в спокойствии.
— Зачем ты ее привел? — спросила, когда мы с Пашей на несколько минут остались одни на кухне, пока тетя Марина отвлекала Настю в гостиной своими придирками.
— Не спрашивай, — выплюнул парень, а затем терпеливо выдохнул и признался: — Увязалась следом. Думал, хоть сюда не придет, но она прилепилась ко мне как пиявка.
— Ого, как ты о любимой девушке.
Пашка скривил губы.
— С чего ты взяла, что о любимой? — раздраженно поинтересовался он, подхватил чаши с попкорном и отправился в гостиную, где тетя Марина уже начала повышать голос на Настю.
Словом, отношения Пашки с девушкой были странными. Он не просто из-за плохого настроения бросил фразу про то, что не любит ее, он на самом деле это чувствовал, судя по его поведению, но все равно продолжал эти странные отношения. Настю же постигла та же участь, что и моего бывшего Сашу в свое время. Она приревновала Пашку ко мне. Вообще, она ревновала его даже к столбу, что было неудивительно, ведь не могла не чувствовать, что он не влюблен, но из-за меня впадала в истерики. Конечно, Пашке это не нравилось, ведь он был точно так же, как и я, зависим от нашего общения.
Тем не менее эти отношения в жизни Славина были самыми длительными и смогли продержаться целых семь месяцев. Но разрушились как карточный дом, прямо как и мой роман с Сашей. Правда, не так драматично.
Мы окончили учебу, Пашка посадил меня себе на плечи, и мы, под взрывы хлопушек, в черных мантиях с кисточками конфедераток около глаз, помахали камере фотоаппарата красными дипломами. Славину пришла повестка в армию, он прошел комиссию, собрал сумку и отправился на место сбора призывников.
Провожать Пашу я отправилась вместе с его родителями. Дядя Демид гордо похлопывал сына по плечу, а мы с тетей Мариной жалобно шмыгали, обмахивались сотовыми телефонами и старались не разреветься, как и полагается железным леди.
— Ну все. Жди меня. Поняла? — сурово наказал Пашка, глядя на меня обеспокоенно.
— Да поняла я все, — пробормотала рассерженно. Последние недели он только и повторял: «Жди, жди, жди», и к этому моменту я уже подустала клясться в верности и преданности. И, чтобы сменить тему, поинтересовалась: — А Настя где?
— Мы расстались, — ответил Славин безразлично.
— Как? — удивилась я и тут же рассердилась. — Она не захотела тебя ждать?
— Я не захотел.
— Почему?
— А зачем? — пожал он плечами. — Она будет меня ждать год, а я потом должен что?.. Жениться на ней? Нет уж. Я к такому точно не готов.
— А я, значит, «жди»?! — возмутилась из вредности.
— А ты, значит, «жди», — подтвердил он и крепко обнял меня.
10. Оскорбительные поцелуи
Мою жизнь будто поставили на паузу. Причем события в ней продолжали происходить: я трудилась на дядю Демида в «Строймире», встречалась с Яной, ездила с мамой по магазинам, ругалась с братом, — но все они будто проходили мимо. Я очень скучала. Жила от звонка до звонка. Вечерами, когда Пашка назначал мне созвон, бросала все, бежала домой и боялась отойти от телефона, чтобы не пропустить сеанс связи.
Паше тетя Марина не раз предлагала «откосить», купить, прикинуться полумертвым, но тот уперся: «Хочу и пойду», да еще и дядя Демид его поддерживал. И даже мои агрессивные настроения не убедили Славина в обратном, не то что слезы Насти. Все-таки он уехал служить в дальние дали, на другой конец страны, практически на границу.
Я же осталась дома. И мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Девчонки моего возраста ждали из армии парней. Я же ждала лучшего друга. Даже сказать о таком было стыдно. Наша привязанность друг к другу и раньше казалась мне чрезмерной и странной, но в этот период она особенно обострилась. Ладно, себя я могла оправдать все еще таившейся глубоко в сердце любовью к Славину, но чем он объяснял то, что в первую очередь звонил мне, а не родителям, я и представить не могла. Паша тоже скучал, я это чувствовала, и мне становилось еще более странно. Если бы, например, Яна уехала в другой город, я бы так убиваться по ней точно не стала.
Ненормальная у нас была дружба, неправильная. Слишком сильная, слишком зависимая, слишком выжигающая.