Как-то раз минут за двадцать до окончания танцев ко мне подошел Боня и уверенно улыбаясь, попросил:
– Серж, проводи, девушку. Ей домой пора, а она далеко живет.
Я обалдел. Сказал он это таким тоном, будто я каждый день провожаю девушек и мне это чертовски приятно, особенно, когда они далеко живут. Правда, далеко – в масштабах нашего города означает минут тридцать ходьбы, но все-таки. Девушка стояла рядом. На вид ей было лет девятнадцать, и она мне тогда показалась просто старухой. На ее лице выделялись выпяченный уточкой губы и неуклюжие прямоугольные очки с толстыми стеклами. Ну, думаю, подфартило!
– Ладно, Лен, он тебя проводит. Пока, – кивнул Боня и втиснулся в заколыхавшуюся толпу. Видимо для себя он нашел экземпляр получше.
Девушка вопросительно смотрела на меня. Я собрался с духом и как можно более развязно спросил:
– Ну что, пошли что ли?
Прозвучало это довольно неуверенно. Я еще никогда не провожал девушку после танцев и как при этом себя вести, представлял смутно. Помнил только, что Боня как-то поучал нас: «Надо стараться запудрить ей мозги, они это любят, и обязательно попытаться поцеловать в первый же вечер». Но целовать ее почему-то совсем не хотелось, а пудрить мозги, мне казалось, я не умел.
Когда мы вышли из танцплощадки, мимо нас, обняв за плечи стройную девушку, прошел Борис. Увидев меня, он сально улыбнулся, бесцеремонно рассмотрел мою спутницу, попросил несколько сигарет, вновь обнял свою девушку и направился с ней прямо за дамбу в кромешную темноту.
Сделав несколько шагов, он обернулся и крикнул:
– Серега, а ты как, это … ночевать сегодня придешь?
У меня аж дыхание перехватило. Да что он, издевается что ли, куда же я денусь? Но в тот же миг во мне будто дернулась какая-то самолюбивая струнка – чем я хуже других – резонансом отозвались другие струны, и аккорд за аккордом зазвучал в груди бравый марш, наполняя тело разудалой уверенностью.
– Посмотрим, – невозмутимо ответил я и уперся наглым взглядом в выступающую грудь своей спутницы.
Она смутилась и поправила бретельку. «Так держать!» – приободрил я себя. В руках у меня оставалась пачка болгарских сигарет, и небрежно предложил их девушке.
– Стало быть, тебя Леной зовут. Что ж пойдем, Лена-Ленуха, провожу. А меня, как ты, надеюсь, поняла – Сергей.
Закурить она отказалась, и я сам только две недели назад начавший покупать сигареты больше из-за престижа, чем из-за потребности, глубокомысленно изрек:
– Женщина – создание хрупкое. Ей курить ни к чему.
С этими словами я затянулся и смачно сплюнул через щербинку в передних зубах. Мы шли в метре друг от друга по парковой аллее, и я думал, должна ли она взять меня под руку, или мне ее обнять за плечи по примеру Бориса. Но Лена задрала свою носопульку вверх и таращилась на звезды. Из кустов, откуда тянуло арычной сыростью, вылетали ленивые августовские комары. До моих голых рук они не долетали, но то и дело бесстыже цеплялись за Ленины ноги, и ей приходилось отмахиваться.
– Пить хочешь? – спросил я, когда мы проходили мимо автоматов с газированной водой.
– Если только немножко.
Я подал девушке стакан воды, она отпила половину и сказала, что больше не может.
– Слабовато, – пробурчал я, и хотел, было, поделиться сведениями из анатомии, что у женщин мочевой пузырь в среднем на двести граммов больше чем у мужчин, но передумал, и демонстративно выпил два стакана, хотя жаждой не мучился.
– Можно бы и третий, – лениво выговорил я, – да трешки больше нет.
На мою беду Лена порылась в сумочке и протянула мне трехкопеечную монетку:
– Возьми, пожалуйста.
Это было слишком, но слово не воробей – вылетело, не воротишь, и я стойко выпил третий стакан. Потом достал сигарету и, не спеша, закурил.
– Вот глупая армейская привычка. До армии, совсем не курил, а сейчас, никак не могу отвыкнуть, – неожиданно соврал я.
– Ты в армии служил? – удивилась девушка.
– Да, в погранвойсках, – невозмутимо брякнул я и икнул. – Мужчина, на то и есть мужик, чтобы в армии служить, – добавил я для вескости и вновь икнул.
Это было совсем не кстати. Тот образ мужественного пограничника, который внезапно возник у меня в голове никак не вязался с дурацкой икотой.