Нет, не так, а вот так:
Ну, а дальше по тексту: я крут и трам-пам-пам. )))
И вот тут - взмах руки! - я понял, что нельзя недооценивать женщин и считать их наивными фантазерками, оторванными от реальности или - Боже упаси! - глупыми. Женщины - это такие инопланетные неземные существа, которые всегда будут нас удивлять и интриговать. Барышни сцену первой ночи приняли более чем благосклонно. Конечно, недовольные были, были и очень недовольные. Но получил я и несколько замечательных писем, где мой сюжет «животную страсть зачеркиваем, пишем человеческую нежность» прочувствовали и поняли. Да так поняли, как я сам не понял. Наверное, именно такие письма означают, что не зря автор коптил небо, покуривая на балконе и придумывая первую ночь девственницы с тысячелетним призраком.
Кстати, насчет пуританской девственницы... Где-то тут мелькала тема о том, что читатель хочет безликого героя, чтобы придумать его под стать себе. Мне это казалось полнейшей чушью. Но теперь думаю, есть в этом что-то. Когда обсуждали мою героиню (герой понравился почти всем: простой, как инфузория, варвар и с весьма дикими представлениями о морали - такие книжные герои всем по душе, чего не скажешь о реальной жизни), я был удивлен и даже обижен, что положительный и почти идеальный персонаж вызвал такие неоднозначные суждения - некоторые читательницы бедную девочку просто возненавидели, как будто она была реальным человеком, а не книжной выдумкой.
Но это и хорошо, наверное. Потому что роман я построил на соприкосновении дух миров - псевдореального, человеческого, и призрачного мира сидов. В мире человеческом есть моральные принципы, есть религия, к этому миру принадлежит героиня. Она знает, что хорошо, что плохо, считает, что всегда надо поступать по совести, только тогда тебе будут благоволить небеса, и думает о смерти - куда же без нее. В мире сидов все проще - там не считают зазорным перепихнуться на пьяном пиру, разрешена свободная любовь (хотя за измену могут убить или проклясть - как главного героя), и вся жизнь - это пиры, охота и вечное наслаждение.
Есть такой момент, когда главному герою его бывшая любовница из потустороннего мира говорит о главной героине: «Она наивна до глупости». А он возражает: «Я бы сказал - святая простота». Вот так и мои читательницы - кому-то был ближе чувственный мир сидов, и им казались странными поступки героини, а кто-то увидел в этом чистоту и благородство.
И я тоже увидел чистоту и благородство. Герои - всегда отражение автора. Наверное, на месте сида я вел бы себя точно так же, и смог бы полюбить только вот такую девушку - нежную, чистую, самоотверженную, способную поставить чужое счастье выше своей выгоды. Потому что только рядом с такой можно было сбросить груз лет, порока и бессмысленности существования. Да, для такой стоило бы жить и совершать подвиги.
У моей героини был реальный прототип - балерина 19 века, Клеопатра де Мерод. Очень я неравнодушен к танцовщицам, вот и эта меня покорила одним взглядом с фотографии.
Клео не считала себя красавицей (она говорила, что у нее слишком толстые щеки, поэтому старалась носить прическу, выравнивающую овал лица), хотя была первой среди знаменитых женщин Прекрасной эпохи. Ее обожали, ей завидовали, ей мстили. А она очень переживала из-за грязных слухов. Один скульптор сделал карьеру, сваяв статую обнаженной женщины и придав ее чертам сходство с Клео. Париж, в котором мораль не слишком была в почете, пришел в лицемерный шок - какая распущенность! она позировала голой! разврат-моветон-вульгарность!
Но посмотреть статую ходили толпами. Клео даже подавала в суд, чтобы привлечь к ответственности клеветников, но суд проиграла, и этим вызвала еще больше насмешек - в основном, со стороны женщин.
Получается, что персонаж почти повторил историю прототипа.
А она - красивая. Реально - красивая! На мой взгляд - самая красивая женщина в мире. Хотя, не в красоте, конечно, дело.
Возвращаясь к роману, хочу еще добавить, что я старался соблюсти жанр. Роман писался для конкурса, жанром было заявлено любовное фэнтези. Не эротика, а именно любовь. Поэтому я и рассказал про любовь так, как умел. Хотел сказать, что это не только чувственность, это еще и чувства. Что есть не только член, но и сердце. Не только страсть, а еще нежность.