Из рассказов бывалых высотников мы знали, что выше 6000 м аппетит почти полностью пропадает и самая привычная пища может вызывать отвращение. Но когда мы залезли в палатки и, пользуясь нашими автоклавными кастрюлями, сварили себе стандартные щи с тушенкой, то у всех обнаружилось прямо противоположное явление — резко возросший аппетит. А когда наш «начпрод» Мика предложил к чаю сгущенку, заметив при этом, что он неоднократно слыхал, что «высотники сгущенку не едят», в ответ он услышал: «О чем ты думал, когда взял с собой лишь три банки сгущенного молока?» Однако то, что бензина мы взяли в обрез, это была действительно серьезная ошибка. Уже вечером пришлось ограничить количество чая, и жажда нас мучила всю ночь. Наутро мы смогли вскипятить лишь один котелок чая на восемь человек, и стало ясно, что бензина у нас уже почти не осталось.
Но нам повезло: погода была хорошая и дальше особых сложностей на пути к вершине не было. Примерно в полдень мы стояли на вершине. Убедились, что до нас никто здесь не был, сложили тур и оставили там записку. Спуск протекал быстро, хотя при прохождении скального пояса пришлось заложить пару спусков «дюльфером» и почти все время идти с попеременной страховкой. Уже к вечеру мы были на нашей первой ночевке на высоте 6100 м.
Все, казалось бы, прошло замечательно, но к концу дня нас стало донимать острейшее чувство жажды. Вечером, когда мы залезли в палатки, выяснилось, что у всех почти полностью пропал аппетит. Организм требовал только питья, и здесь мы в полной мере осознали правоту опытных высотников, утверждавших, что на таких высотах необходимо потреблять много воды: два литра — это минимально необходимая дневная норма для поддержания сил. А при нашем скудном запасе бензина все, что мы смогли себе позволить, — это полкружки воды вечером и столько же утром. В результате весь дальнейший спуск по снежному склону на Ледник и еще километра полтора-два до нашей пещеры проходили, как в дурном сне, — мы спотыкались и падали на ровном месте и шли темпом, который неунывающий Мика окрестил как «темп, приличествующий на собственных похоронах». Кстати, тот же Мика, обладавший изрядными познаниями и в медицине, нам объяснил причины столь губительного воздействия чувства острой жажды. Дело в том, что регулированием водного баланса организма занят очень небольшой участок в продолговатом мозгу, и в норме активность этого центра минимальна и почти незаметна. Однако когда обезвоживание организма достигает критической точки, то она резко возрастает, и этот центр посылает в кору головного мозга сигналы, блокирующие любую активность организма, кроме той, что направлена на поиск воды. Так что овладевшая нами внезапная хилость случилась в полном соответствии с законами физиологии, что, конечно, утешало, но от чего еще постыднее выглядел наш элементарный просчет с запасом горючего.
Слава Богу, мы кое-как доплелись до пещеры, где нас встретили ожидавшие нас друзья. Как нельзя кстати они выставили нам две огромные кастрюли компота, и очень скоро мы уже почувствовали себя не изнуренными и немощными странниками, а героями — первовосходителями на одну из высочайших вершин района. Так состоялось наше крещение настоящей высотой!
Теперь наступил наш черед стать «пещерными жителями» и подстраховывать четверку: Володя Бенкин, Юра Добрынин, Юра Смирнов и Надя Щипакина, которая отправилась на восхождение на пик Парижской Коммуны (6354 м). Эта гора представляет собой довольно широкий массив, амфитеатром замыкающий цирк ледника Федченко. Если выйти из нашей пещеры и пройти 2-3 км по леднику, то глазу открывается весь маршрут, ведущий на главную вершину этого массива.
В бинокль было отлично видно, как ребята сначала преодолели разрывы ледника (бергшрунды) у начала подъема на гребень, как Юра Добрынин далее рубил ступеньки на крутом участке ледового склона, а затем Володя Бенкин и Юра Смирнов по очереди проходили первыми скальные пояса. За первый день они набрали бОльшую часть высоты и ночевали уже на основном гребне. Дальнейший путь по гребню осложнялся наличием большого количества снежно-ледовых карнизов, нависавших на обе стороны. Здесь группа двигалась с предельной осторожностью, очень медленно, иногда надолго исчезая из нашего поля зрения Было беспокойно наблюдать снизу за всеми такими исчезновениями-появлениями, но уж такова участь всех наблюдателей.
На третий день мы увидели, как ранним утром, оставив палатку, четверка двинулась в сторону предвершинного гребня, потом снова в какой-то момент пропала из виду с тем, чтобы появиться уже на самой вершине. Погода стояла великолепная. Спуск группы с горы протекал на наших глазах, почти как театральное действие: по знакомому пути ребята бежали вниз, задерживаясь только на особо сложных участках, и к вечеру они уже были на своей первой ночевке. На следующий день мы их встречали как победителей традиционным компотом и цветами, конечно, не живыми, а нарисованными на снегу, но все равно принятыми Надюшей с особым восторгом как знак особого к ней расположения.