Теперь «вступил в игру» начспас Олег Брагин и собрал руководителей групп с тем, чтобы составить для всех групп четкий временной график восхождений, обеспечивающий в любой момент возможность подстраховки для тех, кто наверху. Он был очень строг, и его решения были обязательны для исполнения всеми группами. А начпрод Миша Смирнов ходил по лагерю и допрашивал всех, кто был на перевале, выясняя, сколько и каких продуктов туда занесли, сколько и чего съели и кому что надо выдать на ближайший выход. От него все пытаются отмахнуться, но Миша въедлив. Он хорошо помнит, что «социализм — это учет» и «проколов» с пропитанием лучше не допускать — иначе бунт неизбежен. Полон забот был и Лева Калачов, которому, как всегда, было доверено самое главное хозяйство — газ и плиты в базовом лагере и примуса и бензин наверху Довершал картину наш доктор Олесь Миклевич, который время от времени затаскивал кого-нибудь в медпалатку с тем, чтобы выяснить, а не скрывает ли данный товарищ какую-нибудь гнусную болячку, опасную для жизни ее носителя и всех нас. Впрочем, Олеся так все любили (его «партийная кличка» была «Святой»), что даже такие знаки внимания с его стороны, как предложение разинуть рот и показать горло, воспринимались с полной готовностью.
Ну а пока решались все эти и другие столь же важные вопросы, остальное население просто наслаждалось жизнью. Зеленая лужайка лагеря с цветами и веселыми ручейками, озеро с бодрящей температурой воды (не выше 7—10 град.), весь набор пляжных развлечений — загорание дочерна, волейбол, кручение хула-хупа — или карточные игры. Обворожительные дамы и полный пансион с очень неплохим и совершенно дармовым питанием. А вечерами треп у костра и до полуночи песни из богатейшего репертуара нашего академического барда Иры Рудневой вперемежку с Визбором и Городницким и блатной лирикой самого разного пошиба. Да, Южный берег Крыма нам явно не конкурент, Легко представить себе, что бы сказали наши начальник из спортобщества «Буревестник», глядя на все это «безобразие», совершенно неприличное для спортивной экспедиции. На наше счастье такого высокого начальства здесь и близко не было, а мне как местному начальнику хотелось только одного: забыть о своих повседневных обязанностях и безмятежно участвовать в общей веселой жизни. Но «шапку Мономаха» за пояс не заткнешь, и редко когда я не ощущал ее давления, с завистью вспоминая, насколько непринужденно и естественно чувствовал себя Женя Тамм, которому эту самую «шапку» приходилось носить на протяжении почти всей жизни.
Общей базой для тренировочного выхода служил пещерный лагерь на перевале Абдукагор. Отсюда группы по четыре-шесть человек выходили на восхождения на соседние вершины высотой 5700-5900 м. При этом нам не надо было тратить время на длительные подходы, и уже через один-два часа после выхода из пещеры можно было начинать собственно восхождения. Акклиматизацию мы приобрели вполне достаточную, и поэтому все восхождения делались в хорошем темпе, почти как на Кавказе. Девять восхождений, из которых пять первовосхождений, — очень неплохой итог этого выхода. Но, конечно, еще важнее, что эти восхождения прошли с большим запасом прочности, без каких либо срывов, а наши девушки: и Раечка Затрутина, и Галя Кузнецова, и Лена Мохова, и Валюша Горячева — оказались и по технике, и по общей выносливости подготовленными для работы на высоте не хуже ребят.
В завершение второго выхода мы вчетвером — Мика Бонгард, Олесь Миклевич, Дима Дубинин и я — отправились вверх по леднику Федченко для разведки заявленного маршрута на пик Фиккера. Здесь нам очень пригодились захваченные из Москвы беговые лыжи. Выйдя из лагеря на перевале ранним утром, мы по замерзшему за ночь снегу за три часа прошли примерно 10 км вверх по основному леднику и, повернув в один из боковых его притоков, подошли к подножию пика Фиккера. Потратив еще полдня, мы смогли наметить вполне реальный путь восхождения и даже нашли удобное место для пещеры прямо в цирке ледника у начала маршрута.
Обратный путь к перевалу запомнился как нечто феерическое. Должен сказать, что ни один поход на лыжах на равнине не произвел на меня такого впечатления, как это короткое путешествие вниз по леднику Федченко. Я и сейчас в своем воображении легко могу воспроизвести эту картину: бескрайняя белая лента широченного ледника, черно-фиолетовое небо, палящее солнце, снег, по которому лыжи несутся сами, — и все это на высоте выше 5000 м. Было ощущение чего-то абсолютно нереального, совершенно сказочного и очень радостного. Жаль только, что удовольствие было коротким: путь вниз занял часа полтора. Красочность всей картины дополнялась необычным видом и своеобразием одежды скользящих лыжников — лица были густо покрыты белой пастой от обгорания и дополнительно защищены марлевыми масками, а из-за жары пришлось снять всю одежду, кроме нижнего белья. Когда мы в таком виде прикатили к пещере, встречающие нас пришли в полный восторг и по цвету наших «лосин» принялись угадывать, в каких именно гусарских полках мы служим.