- Ах ты негодник! - возмутился я и сунул руку под шкаф. - Утащил у заслуженной кошки её лакомство. А ну отдавай сейчас же!
Но, к сожалению, миска была уже пуста. Щенок успел проглотить её содержимое буквально в считанные минуты.
- Ну раз так, то и назовём тебя Паштетом, - решил я.
Кличка прижилась. Щенок охотно откликался на неё и каждый раз бежал ко мне. Наверное, глупышка надеялся, что ему опять дадут паштета.
Если кое-какой опыт общения с кошками у меня уже был, то с собаками, увы, никакого. Были, конечно, собаки и у нас в цирке, и у некоторых моих знакомых, но одно дело наблюдать за ними со стороны, а другое - воспитывать собственного питомца. Пришлось преодолевать и эту трудность.
К счастью, дрессировать собаку оказалось намного легче, чем кошку. Стоило показать Паштету кусочек сахара, как он моментально вставал на задние лапки и так ходил за мною по всей комнате.
Рис. 17
Сложнее обстояло дело с кормёжкой. Я не знаю, у кого жил Паштет прежде, однако догадываюсь, что там его сильно баловали. Стрелка привыкла есть всё, она с удовольствием уплетала разные супы, каши и даже винегрет. Конечно, иногда я давал ей кое-какие лакомства, но, в основном, её пища была довольно проста: в условиях цирка, к сожалению, не до разносолов; главное, чтобы было питательно.
Другое дело - Паштет. В первый же день пребывания у меня я положил ему в миску рисовой каши. Щенок подошёл, понюхал и равнодушно отвернулся.
- Э, нет, дружок, так не пойдёт, - сказал я. - Если ты думаешь, что будешь получать одну курятину, то глубоко ошибаешься.
Каша осталась нетронутой. Вскоре к ней прибавился гороховый суп, от которого Паштет тоже отказался, а вслед за ним и миска с борщом. Прошли день, ночь и ещё день. Паштет голодал. Мне было жалко смотреть на него, но ничего не поделаешь: приходилось выдерживать характер, иначе потом не оберёшься хлопот с избалованной собакой. И что бы вы думали: на третий день, утром, придя в цирк, я увидел, что почти все миски пустые - щенок вылизал их дочиста. С тех пор проблем с едой у нас больше не возникало.
Я продолжал заниматься Паштетом, больше для своего удовольствия. О том, чтобы сделать из него артиста, я как-то не думал. Всё решил опять-таки случай.
Однажды, играя со своими питомцами, я попробовал составить из них "паровозик". Поднял на задние лапы Паштета, а за ним поставил Стрелку. Кошка намертво ухватилась за густую шерсть собаки. И в таком положении они прошагали через всю комнату. Так родился новый оригинальный трюк, который я с успехом показываю до сих пор.
Паштет к тому же оказался на редкость талантливым певцом. Стоило только в его присутствии заиграть на пианино или гармошке, как пушистый комочек преображался. Он моментально садился на задние лапы, поднимал свой блестящий, кожаный нос и начинал самозабвенно подпевать инструменту.
Наступил долгожданный день отъезда на Кубу. Чтобы перевезти своих питомцев, я соорудил для них просторный домик, разделённый на две половины: в одной на время перелёта через океан предстояло поселиться Стрелке, в другой - Паштету.
В аэропорт мы приехали за три часа перед вылетом. Пока шло оформление билетов и погрузка на самолёт, Паштет и Стрелка спокойно лежали. в своём домике. Но вот взревели двигатели, самолёт начал разбег и через несколько секунд оторвался от земли. Что тут началось! Стенки домика, стоявшего возле моего кресла, стали буквально содрогаться. Залаял Паштет, замяукала Стрелка. На меня начали поглядывать пассажиры. Я чувствовал себя под их взглядами довольно неуютно, ёрзал в кресле и думал только об одном: как успокоить животных? А те ещё пуще разволновались. Скоро мне стало казаться, что всё перемешалось: лаяла Стрелка, мяукал Паштет, домик вот-вот готов был развалиться.
Рис. 18
Первым не выдержал мой сосед - пожилой негр в светлом костюме и больших роговых очках.
- Что там так сильно кричит? - спросил он на ломаном русском языке.
- Кошка и собака, - ответил я, беспомощно улыбаясь.
- О, надо их выпускать. Они желайт прогулять себя.
- Нельзя, - развёл я руками. - Меня предупредили, что во время полёта они должны быть закрыты.
Возня и шум продолжались. Я чувствовал себя ужасно неудобно: теперь уже весь салон смотрел в мою сторону.
Рис. 19