Целый день вместе с ней мы ездили по Хельсинки и его окрестностям, и она показывала мне дома, где в разное время жил Владимир Ильич. А таких мест было немало. В то время она по крохам собирала для своей книги сведения о пребывании Ленина в Финляндии. Это была кропотливая работа — ведь Владимир Ильич в разные годы побывал в Финляндии двадцать шесть раз и провел там в общей сложности свыше трех лет. Она-то мне и рассказала о дальнейшей судьбе Людвига Линдстрема.
— Мне предстояли трудности, о которых я и не думала, приступая к этой работе, — говорила Сильви Кюлики Кильпи. — Ведь в царское время многие у нас прятали людей из России, спасавшихся от преследования полиции, не разбираясь, кто из них меньшевик, кто эсер, кто большевик, а кто и просто только сболтнувший лишнее кадет. И каждый понимал, что его подопечный скрывается не под своим подлинным именем. Поэтому-то, когда народ узнал, что и Ленин пользовался таким финским гостеприимством, каждому лестно было думать, что тот русский, которого он скрывал, был именно Ленин. И даже когда убеждаешь такого старика, что в то время, о котором он говорит, или в том месте, где он живет, Ленин никогда и не бывал, он недоверчиво покачивает головой…
Мне даже показывали вблизи от дома Сванте Бергмана вековой дуб, — продолжала Кильпи, — на котором Ленин будто бы финским ножом вырезал дату своего пребывания, но, мол, вырезанное за полвека успело зарасти корой. Это так противоречило всему, что мне известно о характере Ильича, что я попросила проследить за судьбой дуба.
А когда недавно его спилили и ствол доставили на фанерную фабрику, то под корой, на уровне роста человека, нашли эту резьбу. Но дата была — 1904. Значит, через этот остров еще до того, как там побывал Ленин, проходил не один русский революционер.
Впрочем, и после этот путь не был для них закрыт.
«ФИНСКИЙ ПОВАР»
«Закон ленча» — завтрака — в скандинавских странах действует неукоснительно. И мы отдали ему дань, как это и намечал Аско Сало, в Раума, в ресторане, до которого, прорезая снегопад, наша машина и добралась от Турку часа за три с половиной.
Долгий же путь хотел пройти пешком Владимир Ильич, если бы ему не удалось попасть на рейсовый пароход.
Вряд ли стоит перечислять все пожары, начисто истреблявшие городок, в который мы прибыли, — в этом Раума ничем не отличается от других городов и местечек Суоми. Его, так же как и их, в XVI веке посетила чума, унесшая половину жителей… Это было во времена шведского владычества. А позднее, в годы Крымской войны, английский флот не оставил своим вниманием этот торговый городок и дважды бомбардировал его.
Но Раума вошла в историю не только своими несчастьями, но и стойкостью своих граждан. Когда в XVI веке был основан Гельсингфорс, король приказал всем жителям Раума немедля переехать в новый город. Однако они как могли уклонялись от переселения и продолжали заниматься своим делом у себя дома.
«Столь непочтительное отношение к приказаниям свыше и удивительное непонимание выгод, предстоящих от этого переселения государству, о которых мечтал сам король, глубоко веривший, что короли не могут ошибаться, окончательно возмутило его королевское самолюбие», — пишет историк. И тогда воспоследовал новый указ, на этот раз более энергичный. Всем жителям предписывалось немедленно «убраться в новый город».
И жители убрались.
Раума пустовала несколько лет, пока наконец после смерти Густава Васа новое «Вавилонское пленение» не было отменено «ввиду оправдавшихся надежд». А вернее, оттого, что Хельсинки был основан для соперничества с Таллином, который тогда принадлежал Дании. Когда же вскоре и сам Таллин был захвачен Швецией, нужда в Хельсинки отпала так или иначе, жители Раума вернулись к своим пенатам…
Снег перестал, и солнце выглянуло из облаков, словно для того, чтобы мы вволю могли осмотреть этот город, насчитывающий тысяч двадцать жителей. Но улицы его сейчас были пустынны, так как все жители выполняли «закон ленча».
Наскоро оглядев городок, и мы, как я уже говорил, последовали примеру коренных его обитателей и вошли в кооперативный ресторан.
— О, да здесь есть «рыбий петух» — «калла кукко»! — воскликнул Аско, разглядывая меню, в котором я не мог понять ни одного слова. — Настоящая финская кухня!..
И в самом деле, в меню значились и «бедные рыцари», и «лососина сапожника», и «наша кастрюля», и «фальшивая черепаха», и «селедка стекольщика», и блюдо с таким зазывающим названием, как «хорошенького понемножку».