– Как это?! – удивилась Валя.
– Может, тебе неполезно бизнесом заниматься, бесперспективно, или какие-то неведомые опасные препятствия существуют, Бог знает… – ответила я.
– И что? – повернулась она ко мне с удивленным лицом.
– Да ничего, что-то другое Бог даст.
– Нет, послушай, я же хочу открыть бизнес, в котором разбираюсь, деньги хорошие, перспективы, наоборот, прекрасные…
– Мне кажется, бесполезно просить что-то у старца святого, если ты уже решила. Надо волю-то свою в кулак зажать и как бы с ним советоваться, что тебе дальше делать… Тогда он и управит, именно как надо…
– Да ты что! – задумалась Валя. – А ведь правда… Правда.
– А я все равно хочу джип и квартиру четырехкомнатную, – чихнула на заднем сиденье Тома.
– Ну и хоти, – согласилась я. – Хотеть не вредно. Вон дочка твоя хотела детей, двоих без мужа и родила. Третьего папаши тоже не знаем?
– При чем здесь это! – обиделась Тома.
– При том! Войны нет, а безотцовщина, – ответила Валя.
– Да! Поэтому и квартира нужна, попросить нельзя, что ли? Это ты детей пораспихала по бабкам и: «не хочу быть черной крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой»…
Я молча слушала их пререкания: у каждого своя правда. И неправда. Кто распутает все эти узлы? Только Бог… если они захотят с Ним жить. Потом с полчаса ехали молча, каждый думая о своем, и вдруг Валя сказала мне:
– Расскажи еще чего-нибудь, интересно у тебя получается. Могла бы деньги лопатой грести, знаешь, какие бы залы собирала…
– Без труда не вынешь рыбку из пруда, знаешь? – ответила я.
– Языком-то молоть трудно разве, у кого он подвешен? – вставила Тома.
– Смотря для чего подвешен… – усмехнулась я. – Бывает, что и двух слов связать невозможно… Но и в другом убедилась: когда вижу в человеке интерес к познанию Истины, слова как-то сами собой изливаются. Это благодать Божия касается сердца. Ее не купишь и не продашь. Преподобный Серафим удивительные чудеса творил силой Божией, а как был бессребреником, так им и остался. И смирение его было поистине святое. Любому говорил: «Радость моя!», и эта радость передавалась людям. А ты от своих астрологов только в смущение впадаешь, какому гороскопу верить. Потому что они хотят от тебя только денег и зависимости на дальнейшие времена. Ясно?
– Похоже…
За разговорами время быстро летело.
Валя, где только позволяли дороги, гнала так, что мы домчались до Арзамаса часов за пять, ни разу не заблудившись. Проехали сквозь обветшалый бесцветный город, раньше наполненный церквами, а теперь «чапками». Грустное зрелище… такое, скорее всего, встретим мы и в Дивеево, до которого оставалось всего несколько десятков километров.
– Мы, конечно, молодцы, что поехали, – вдруг сказала Валя. – Но собрались как-то внезапно: в Дивеево – давай в Дивеево, к Серафиму – давай к Серафиму, а до этого целый год собирались. И что ты думаешь, так ведь и не поинтересовались, что там в этом Дивееве. Какой-то монастырь, какие-то мощи откуда-то принесли. Расскажи хоть…
История святых мощей чудесна. Батюшка Серафим в 1833 году отошел в вечность и был похоронен в Саровском монастыре, но предсказал, что плотню будет лежать в Дивееве. Кто мог тогда поверить в это пророчество о его святых мощах, если само Дивеево было ничем непримечательным поселком, в котором жили рабочие завода. Но в этом святом месте, как песчинка в жемчужнице, уже действовала женская общинка матушки Александры (Мельгуновой), из которой-то впоследствии разрослась Серафимо-Дивеевская женская обитель, целиком и полностью построенная по велению Царицы Небесной. Оставшись после смерти мужа-полковника молодой богатой вдовой, она решила посвятить дальнейшую жизнь Богу. В Киеве Агафия Мельгунова постриглась и по указанию явившейся ей Пресвятой Богородицы пришла в Дивеево. Когда умерла ее десятилетняя дочь, матушка Александра продала свои громадные имения, расточая вырученные деньги на благотворительность и строительство церквей. В Дивеево в 1770-х годах она построила церковь Казанскую и, забыв свое нежное воспитание, стала жить строгой подвижницей, пользуясь духовными советами старцев Пахомия и Исайи из ближней Саровской пустыни. В это же время молодой Прохор Мошнин, будущий преподобный Серафим, проходил в Саровской пустыни свои первые послушнические труды под духовным руководством этих старцев. Постепенно около новой дивеевской церкви сложилась женская Казанская община, покровительство над которой после смерти старцев Пахомия и Исайи перешло к отцу Серафиму Однажды в Саровском лесу ему явилась Богородица, назвала восемь имен девушек из общины матушки Александры и с этих восьми сестер повелела начать именно ту обитель, которая в будущем должна стать Ее четвертым уделом [4] . В новую Мельничью общину не велено было брать вдовиц, а только девиц, на которых Она Сама указывала старцу Серафиму; Ею же было указано место для Мельничной общины – на востоке Дивеева напротив алтаря Казанской церкви. Батюшка Серафим, за всю свою жизнь лишь однажды побывавший в Дивеево, и то проездом, из Сарова заглазно указал, как разметить тот кусок земли и обнести его канавой и валом. Тяжкими трудами зимой и летом, в три года сестры вырыли эту Канавку, поначалу глубиной до аршина. По словам святого старца, святую Канавку Богородица Своим пояском Сама измерила и по этой святой тропе Она ежедневно обходит Свой удел. При жизни святой повторял: «Кто Канавку эту с молитвой пройдет, да полтораста Богородиц прочтет, тому все тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!»