— Обычно в такую погоду разрешение на подъем не дают. Вы рисковая дамочка.
Это у меня шефы все ненормальные, а не я рисковая. Вид на город был захватывающим, еще бы высота пилона метров двести точно, а может и больше. Летом бы сюда, может тогда ветер не такой сильный. Но сейчас меня больше волновала надежность веревки и карабина и возможность улететь в нейтральные воды, а не окружающая красота. Мой непродуваемый пуховик продуло напрочь, а вместе с ним и мое несчастное тело до самой последней клетки. Хорошо, что дядя в оранжевом все же спустил меня вниз. Иногда жалею, что не курю, пару пачек сейчас бы точно прикончила. Моей рискованности хватило еще на прогулку по городу, покаталась на фуникулере, пофотографировала со смотровой площадки, порадовалась, что памятник Кириллу и Мефодию обошелся без ошибок, а то у московского их штук восемь насчитали. Вернулась домой залегла в горячей ванне, Арчи все пытался запрыгнуть ко мне, но я ловко купировала все его попытки. Правда от простуды это не спасло, к вечеру моей нормальной температурой стало тридцать восемь и пять. Но пока еще не вечер, и я стояла у перекрестка, вот уже и машина Савелия на посту, вот и я как бы случайно перехожу этот перекресток.
Женщина устало шла к скверу. На одной из лавочек она села, хотя погода по моим представлениям совсем не располагала к подобным действиям. Человеку просто не хотелось идти домой, что же там такое происходит, что лучше замерзнуть, чем пойти к себе?
— Добрый вечер, вы не возражаете, если я присяду с вами рядом.
Женщина удивленно на меня посмотрела, но все же согласно кивнула.
— Вы из Москвы?
— Почти, из Подмосковья. А мне говорили, что говор почти не отличим от местного.
— Отличим.
— Значит, меня опять обманули. Вы не замерзли? Может кофе выпьем где-нибудь? Я просто во всем городе знаю только одного человека, а он сейчас работает, а одной так одиноко. Составите компанию?
Женщина некоторое время меня разглядывала, но иногда я могу изобразить из себя святую простоту, и на это иногда даже ведутся, вот как сейчас.
— Меня, Николь зовут.
— Маргарита.
— Очень приятно.
Это я и так уже знаю. Кафешка была недалеко. Меню порадовало наличием горячего шоколада.
— А это шоколад или какао?
— Шоколад.
— Я просто сразу предупреждаю, что если это будет какао, я за него платить не буду. А что посоветуете из десертов?
— Портовая ночь.
— А на что это похоже?
— На Прагу.
— А есть что-то похожее на наполеон?
— Есть. Непотопляемый Варяг.
— Ну и названия. Давайте Варяга.
Марго заказала себе американо и клаб-сэндвич. Так за разговорами ни о чем я успела выяснить почти все о жизни Маргариты. Теперь бы еще вытянуть информацию из Кравца.
— Спасибо, Маргарита. Может быть, завтра опять составите мне компанию?
— Не знаю. У меня много работы.
— Вот мой номер, пишите лучше смски, не успела еще обзавестись местной симкой.
— Хорошо, напишу, Николь. Спасибо за вечер.
Он был тебе нужен, небольшая передышка перед очередным боем.
А мне пора домой, а то как-то нехорошо себя чувствую. Арчи опять вокруг меня прыгал и вилял, а вот Савелий был мрачен, ему показания градусника совсем не понравились. Да ладно, всего-то тридцать восемь и пять, не тридцать же девять. Кравец скорую собрался вызвать. Этого только не хватало! Это разрушит все мои планы. Лекарства и сон быстро вернут меня в норму.
— Ну, что хочешь?
— Сказку, дядя, расскажи мне сказку, — капризным голосом попросила я, устраиваясь поудобней в кресле рядом с камином.
— Какую сказку?
— Печальную. О Деве, чей портрет висит в кабинете.
— Это не сказка. А быль.
— Дядя, расскажи быль, а я посплю под твое старческое бормотание.
Я действительно закрыла глаза, почти заснула, когда Кравец все же начал свою печальную сказку.
— Знаешь, Ники есть моменты, которые ты потом всю жизнь хочешь изменить. Ты точно знаешь, что в этот момент ты сделал неправильный выбор…
— Поэтому не хочу, чтоб Андрей сглупил, как я в свое время.
Я видимо задремала и не совсем поняла причем тут уже Ковин, к истории Марго и Савелия он не имел отношения. Почему мы так охотно верим в плохое? Почему верим другим, а не тем кто дорог?
Сразу его правдой радостной взбодрить или постепенно осчастливить?
— Так, давай в постель иди, да и лекарства тебе пить уже пора.
— Слушаюсь, дядечка.
Дотащилась, рухнула, рядом тут же примостился Арчи, грелочка моя кучерявая. Утром температура была в норме, вот что кобель под боком делает. Кравец решил меня на больничное питание перевести, притащил манку. Я практически всеядна, но есть вещи, которые мой организм просто не воспринимает — эта кашка из этой оперы. А еще и молоко горячее с медом и маслом, он меня точно решил угробить. Пришлось выползать из постели, а кто-то этому так обрадовался, что вышиб дверь лбом.
— Ты что тут делаешь?
— Пытаюсь завтрак приготовить.
— Я тебе уже все принес.
— Спасибо. Но я это не моя еда, после такого меня сразу можно закапывать.
Овсянка нашлась, легкая кашка на воде и большим количеством масла, немного творога и огромная чашка чая с медом.
— Сидишь дома целый день.
— Вот еще, я столько не успела посмотреть. Температуры нет, могу гулять сколько хочу, да и Арчи согласен.
Пес начал подрыгивать в знак согласия.
— А почему вы с ней не поговорили?
— Зачем? Она счастлива, у нее семья, я там лишний.
Опять те же грабли, что и тридцать лет назад. Видимо, мой приезд сюда — это знак свыше, чтоб сломать эти грабли. А «ломать, крушить и рвать на части» я умею. Только вот собственные грабли не вижу, а то может уже пора парочку сломать?
— Вы уже коньяк-то присмотрели?
— Неделя пока не закончилась.
— А Вы все еще ждете Ковина?
— Приедет, никуда не денется.
— Наивный. Он меня с такой радостью спихнул, что теперь вы его долго не увидите.
— Ники, он за тебя любого уроет.
— Ага, только сначала меня закопает. И вообще, он мой бывший шеф, меня вполне устраивает мой настоящий.
— Твой настоящий шеф не может придумать для тебя занятие.
— Как это, а стратегия развития?
— Забудь.
— Не могу, я уже видела ваши каракули, вечером обсудим.
— И кто у кого шеф? Верну тебя Ковину с превеликим удовольствием.
— Если он приедет. Коньяк готовьте.
Светланская станет моей любимой улицей во Владивостоке, скверы, храмы, музеи, все как я люблю. Стоило немного пройтись и оказаться в Приморском музее имени Арсеньева. Люблю я краеведческие музеи, много странного можно узнать о родных краях, а уж о неродных тем более. У меня сегодня день музеев. До Военно-исторического музея Тихоокеанского флота, я все же решила добраться на такси. А, еще бы успеть на «Красный вымпел», а Ворошиловской батарее завтра рвану или послезавтра. Я еще на маяк хочу добраться. Ох, планов, планов.
«Добрый день, Николь, если не возражаете, то можем встретиться в восемь вечера в том же кафе».
Я, конечно же, не возражала.
— Николь!
Пришлось обернуться, звали точно меня, но вот человек был незнаком.
— Ерец. Ники! Не узнаешь?
— Нет.
— А я тебя сразу узнал. Вот уж не думал тебя здесь найти. Дядя Володя я, ну?
— Дядя Ебитель?
— Давно меня так молодые красивые женщины не называли. Ох, как же приятно.
— А Вы каким ветром здесь?
— Да, сын тут служит. Изменил он небу, моряком стал. Вот приехал навестить.
— Может, где-нибудь посидим?
— Давай, Ники. Ох, сколько же лет я тебя не видел?
— Семнадцать, как отец погиб.
Мы обосновались в уютном пабе. Как же хорошо иногда встретить свое счастливое прошлое. Сколько раз он меня катал на своих плечах, как же завидовали мои одноклассницы, если вдруг из школы меня забирал дядя Ебитель. Ну, не выговаривала я в два с половиной года «истребитель», а вы выговаривали? Так и прицепилось к нему. Хотя, потом мне мама рассказала, что все смеялись не с моего произношения, а с точности определения. Не было молодой одинокой женщины в радиусе ста километров, к которой бы наш Ебитель не прилетал хоть раз. При этом у него была дружная семья и любящая жена. Как же давно это было, в другой жизни, где все еще было прекрасно и безоблачно, высокое небо над головой и надежные мужчины рядом. Может быть, я уже с детства сразу определяла кто из них силен, а?