— Да найдем мы ее. Сейчас поиск организуем. У меня собачка есть, чудо, сразу найдет. Только вещи надо, чтоб след взяла.
Минут через десять команда спасения была организована: я, Игорь, пара человек из охраны и собака Рекс, на которую и возлагались надежды. Уверение Львовича о том, что волки и медведи здесь не водятся, обнадежило, вот если бы он еще глубокомысленно не добавил, что можно замерзнуть до смерти при такой погоде…
Чай был горячим, что мне сейчас было просто необходимо, мои плутания увенчались успехом — наткнулась на сторожку охранника, немного отогреюсь и пойду в коттедж. Мое блаженство было нарушено явлением хозяина и шефа. Ковин как всегда кричал.
— Мать вашу, вы что творите?! — это самое цензурное из произнесенного.
— Чай пью в приятной компании, — охранник, приютивший меня, вжался в стену и не вмешивался в разборки.
— Мы ее по всему лесу разыскиваем, а она тут чай пьет! У вас, где мозги?!
— Мои мозги на месте. Мне все равно спать негде, так что можно и погулять.
В общем Ковин притащил меня в коттедж силком. Пьяный обеспокоенный Чистин нас встречал, Самсонов отвел Егора к нему. Но проблема все равно осталась, спать-то мне было негде — конура была пропитана вискарем, и спать в ней, все равно, что спать в пустой бутылке — тесно, воняет, и не напьешься. А Андрей пошел к себе, ему-то хорошо, у него кровать есть.
Я попыталась устроиться в одном из широких кресел в холле. Ноги и голова свисали, завтра так и буду крючком ходить, ну и пусть Ковин позорится, а я еще и кряхтеть буду, что есть сил. Только мне удалось разместиться так, чтоб ничего не болело, и я закрыла глаза, как меня подхватило и потащило.
— Мама!
— Что вы орете?
— А что вы меня схватили?! Поставьте на место!
— Сейчас опущу.
И меня действительно опустили… на что-то мягкое. Глаза привыкли к темноте, я стала разбирать окружающие предметы, предметы преобразовывались в спальню Ковина. Я подскочила с кровати.
— Я с вами спать не буду!
— А я и не предлагаю.
— А где будете спать вы?
— На кровати. Не глупите, постель большая, я к вам приставать не собираюсь, мне нужно сопровождение, а не радикулитная язва. Так что спать.
Андрей Владимирович улегся и почти мгновенно уснул. Я какое-то время постояла около кровати, потом взяла подушку и улеглась валетом. Утром проснулась посередине кровати, начальства не было. Сбежала вниз, взяла вещи из чуланчика и прошмыгнула в ванную. Через полчаса я уже была полноценным человеком, готовым к трудностям очередного дня, а то, что трудности будут, уже не сомневалась. Еще и Ковин куда-то растворился.
Кофе быстро сварился, яичница с помидорами и беконом перекочевала из сковороды ко мне в тарелку, тосты выпрыгнули, и оставалось намазать их джемом и завтрак готов.
Мою трапезу прервало возвращение Андрео, хотя трапеза это слишком громко для воткнутой вилки в еду, которую так и не донесли до рта.
— Уже проснулись? Могли еще поспать.
— Что на улице?
— Тепло и солнечно.
Ковин взял вилку и стал уплетать мою яичницу.
— А вас не учили мыть руки перед едой и что неприлично есть из чужой тарелки?
— Может и неприлично, зато вкусно.
— Мойте руки, я и на вас приготовила.
— Я себе эту тарелку заберу, а вы себе новую сделайте.
Андрео мыл руки, я готовила второй комплект посуды. Пришлось варить еще кофе, он как-то быстро исчез из кружки шефа.
— Какие планы, Андрей Владимирович?
— Прогулка верхом.
— Верхом? На лошади что ли?
— А что вас пугает?
— Да как-то не по этой я части.
Знакомство с лошадьми у меня закончилось плачевно — я оказалась в луже с отбитой пятой точкой, а после рассказов об откусанных пальцах, сломанных позвонках, я поняла, что легко отделалась.
— Вы что лошадей боитесь?
— А что их бояться? Сбросят, затопчут и все.
— У вас к ним предвзятое отношение, это удивительные существа и очень красивые.
— Красивые, не спорю, но большое видится на расстоянии, так что постою я в сторонке.
— Я вас сам запихну в седло.
— И вам не жалко бедное животное? А если не выдержит коровушку, а? А потом мне надеть нечего, амазонку я не прихватила.
— Мария вам передала вещи, бриджи, сапоги, куртку, не отвертитесь. Это не страшно, вам выдадут смирную лошадь.
— А тяжеловоза нету?
— Нету. И хватит спорить, позавтракали, идите переодеваться.
Я поприседала в бриджах, еще не хватало, чтоб они на мне лопнули, сапоги были в пору и очень красивые, куртку я не стала надевать, заменив ее кашемировой водолазкой, перчатки и хлыстик дополняли образ «лихой» наездницы, шлем, я пока не стала примерять.
Все честное собрание напоминало иллюстрацию к учебнику истории Англии, «охота на лис»; с помощью Ковина я взобралась на прекрасного жеребца (потом мне добрые люди объяснили, что надо было брать мерина, он после кастрации спокоен как танк, а в жеребце кровь бурлит, Подковин меня в очередной раз обманул). О своем жеребце я успела только узнать, что принадлежит он к породе «Русская верховая», которую вывел Граф Алексей Орлов-Чесменский, потом она была почти утеряна и сейчас восстановлена, что именуют его Артас, и что я, похоже, нашла жеребца своей мечты.
Время пролетело незаметно, я получила столько положительных эмоций и даже начала подумывать об уроках верховой езды, но все хорошее быстро заканчивается. Мария, жена Самсонова, рассказывала мне забавные истории и делилась секретами выездки. Мне периодически посылал улыбки симпатичный мужчина по имени Алексей, я отвечала знойными взглядами, утро было хорошим, погода радовала, все было замечательно. Незаметно подошло время обеда, нужно было привести себя в порядок и присоединится к остальным гостям, не участвующим в аристократическом развлечении.
Хорошо, что я взяла много вещей, простое бежевое платье идеально подойдет для обеда, а к вечеру придется опять облачаться в длинное платье. Я зашла в свою конуру и окунулась в аромат «Мадам Шанель», удушающий аромат, одурманивающий аромат … я выскочила из комнатушки, прихватив платье. «Словно во флакон упала. Господи, что ж за поездка такая, то в алкоголе, то в духах. И раньше не замечала аллергии на духи. Может слишком концентрировано?». Пока я пыталась отдышаться, в коттедж влетела обеспокоенная Мария, а следом Игорь Львович.
— Что случилось?
— Да ничего, просто в комнате, как в парфюмерном магазине, дышать невозможно.
— Ну, это мой додумался, весь флакон вылил, чтоб «лучше пахло», теперь не скоро выветриться.
А если учесть, что окна там нет, то скорей «никогда».
— Зато можно сэкономить на духах, пропахло все. И теперь Шанель будет со мной всегда!
Под оханье и аханье мне все же удалось переодеться к обеду. Трапеза прошла без приключений, потом я немного погуляла по территории, вернувшись в коттедж, воспользовалась отсутствием руководства и прикорнула на кровати.
Хорошо, что платье длинное, а жесткая ткань создавала иллюзию кринолина, и никто из присутствующих не мог увидеть моих несходящихся вместе ног. Послеобеденный сон принес боль в мышцах, о существовании которых я даже не подозревала. Сейчас я напоминала себе кавалериста без лошади. Желание заняться конным спортом практически исчезло. Я мило улыбалась, поддерживала разговоры ни о чем и старалась как можно меньше ходить, но «счастье» настигло меня само, Егор появился в зале и опять собирался напиться. Каждый раз как в его руках оказывался бокал, появлялась я и отбирала выпивку, Чистин бурчал и просил ему не мешать, но благоразумие пока его окончательно не покинуло, и послать меня прилюдно в места не столь отдаленные он не посмел. Ближе к полуночи мы заключили некое подобие мировой — он не будет пить, а я поговорю с Екатериной. Потом Егор исчез из зала, и его заменил Алексей, утренний компаньон по скачке. Молодой человек явно на меня запал, да и мне он приглянулся. Несколько расплывчатых фраз и приглашение потанцевать. Я приняла приглашение и вот мы кружим на танцполе, я почти забыла о ноющих мышцах. Мое разбушевавшиеся воображение уже разрисовало перспективу провести ночь не в постели Ковина. «А почему бы и нет, он привлекателен, я чертовски привлекательна, да и давно я таких глупостей не делала». Как-то незаметно мы оказались на безлюдной террасе. Ночь, звезды и луна, все располагало к первому поцелую с последующей бурной постельной сценой. Поцелуй состоялся, ноги мои кончено же не подкосились от вдруг нахлынувших возвышенных чувств, но тело отреагировало благосклонно и было готово принять горизонтальное положение и замысловатые позы.