Напросилась посидеть на паре, пронаблюдать за реакцией на предложение о работе. Да, уж. Какое самомнение у молодежи, как же они уверены, что их знания стоят хоть что-то, за пять часов работы в день для них тридцать тысяч не деньги, меньше, чем на пятьдесят они не согласны. Ну-ну. Как же вас потом рынок трудоустройства оглоушит.
Вечером состоится очередной просмотр очередной квартиры. Но до этого я еще успею нейтрализовать «голого повара». Дверь открыл Аркаша в переднике, что ж он идет по списку, вот упорный. Я почти изнасиловала несчастного, такого напора он не ожидал.
— Мне надо бежать, квартиру смотреть.
— Я нам ужин приготовил.
— Как романтично, значит съешь и за меня, тебе силы надо восстановить, после такой бури.
Квартира была недалеко от работы, но цена — семьдесят процентов зарплаты отдавать за нее была не готова.
— Я же обозначала сумму.
— Но эта квартира просто прелесть, она стоит своих денег.
— Может она и стоит этих денег, но я не могу их заплатить.
— Так мы ничего не найдем.
В очередной раз вступать в перепалку с риэлтором я не стала. Придется как в старые добрый времена обходить дома и узнавать у местных кто сдает жилье, шерстить сайты и больше не связываться с риэлторами, раз люди не хотят качественно выполнять свою работу.
В обед вместо книги читала сообщения о сдаче жилья.
— А зачем ты квартиру ищешь?
— Жить же надо где-то.
— Давай вместе снимать.
Вот если бы это было кино, то сейчас мелодия оборвалась скрежетом иголки по винилу. Предложение не звучало, как «давай жить у меня, будем чпокаться день и ночь, это же так классно», а звучало как «будем платить вместе и я куплю себе наконец-то новый мотик».
— Спасибо, но я не готова съехаться, это же такой ответственный шаг.
— Но, нам же хорошо вместе, — попытался исправить впечатление Аркадий.
— О, да, в постели ты хорош.
Каким же самодовольным стало его лицо. Нотки сарказма он не уловил.
— Но жить с тобой я не буду. Ой, мне пора, обед уже закончился.
Две недели щелкнул мой сортировщик. А значит, до конца списка мы не дойдем. Может и хорошо, а то пункт девять меня реально пугал, а то вдруг мне захочется бить и прибить.
Перед уходом с работы и просмотрела список, значит гастрономические радости продолжаются. "Вкусняшки". В ход может пойти что угодно, не ограничивайте свою фантазию сливками, прекрасно подойдет мед, джем, намажьте ее эрогенные зоны и нежно слизываете, иногда прикусывая кожу».
— О, мед, — я зачерпнула побольше и размазала по его груди, кто хоть раз делал медовый массаж приблизительно представляют себе эффект, когда я стала отдирать свою ладонь. Пришлось выполнить один из вариантов девятого пункта, побрить его торс. Душ может стать прекрасным дополнением к любовной игре, если правильно выбрать напор. От дальнейшей попытки использовать мое тело в качество бокалов для спиртного ловко увернулась, смахнув бутылку вина на пол.
Как-то во всей этой круговерти неожиданно наступила пятница. Настроение было хорошим, что же там было по списку, как отведу душеньку сегодня. А все банально «Амур и Психея. Мифы можно оживить, пусть она вас не видит, можно завязать ей глаза и ласкать ее до полного изнеможения. Тактильные ощущения будут невероятно сильными, можете добавить перья». И куда их добавить, где ценные указания?
Хотя, мои планы были далеки от этого списка, мне больше визуальные ощущения по нраву, зря я что ль так долго белье для последней ночи выбирала. Пусть запомнит меня прекрасной, в красном. А перья он пусть в других засовывает. Красные туфли, не офисный вариант совсем, но мне хотелось их огня сегодня. Даже жаль, что придется сменить их на сапоги. И не забыть зайти на почту, заявление об увольнении отправить, пора прощаться, замену Кате нашла, в курс дела она вошла, в коллектив влилась, акклиматизация проведена в кратчайшие сроки. Остальное проблемы Ковина-Простоковина.
Решение принято, заявление написано, опись составлена. Главное не заклеить по привычке, еще же на опись штамп должны поставить. Настроение было волшебным, даже мороз за окном и перспектива посещения почтового отделения не портили его. А старые песни добавляли оттенков ностальгической легкости. Алена и Мурат пели про лунные ночи, что белых дней короче, когда мой телефон ожил. Звонок Ковина раздался неожиданно, последние две недели мы не разговаривали, а видела я его больше трех недель назад. Существовали, как соседи на лестничной клетке, знали о существовании друг друга, но годами не встречались.
— Приходите за трудовой.
Да сегодня просто шикарный день! И на почту не надо идти и с Аркашей и с Ковиным в один день распрощаюсь. Набрала сотовый Фролкиной.
— Софья, а что Вы меня не обрадовали увольнением?
— Ковин запретил сообщать Вам о кадровых решениях. Приказы и трудовая у него.
— Ура, свобода!
Это не шутка, ура, я действительно в очередной раз уволена, в последний, последнейший раз. Я шла по приемной, напевая и пританцовывая от радости, благо Ольга была на экзаменах, и мое творчество было некому слушать.
— Мой сосед напротив встретиться не против, говорит, уволит вновь меня. Я ему поверю, и открою двери, где же трудовая, где мояяяяяя, аааааа-а.
Я практически влетела в кабинет почти уже бывшего начальника, все еще напевая и пританцовывая.
— Где подписать?
— Здесь, — он толкнул в мою сторону документы. Я их быстро подмахнула, даже не стала читать, по какой статье списали в вечное увольнение из этой конторы, главное, что списали.
Мой шеф тоже поддался общей моде и за три недели отпустил бороду. Не могу сказать, что ему было плохо, скорей непривычно. Может, чтоб царапины были не так заметны? Хотя, за это время они уже должны были зажить.
— В трудовой печать не поставили.
— Сейчас сделаю.
Он шлепнул штамп. Андрео держал мою трудовую одной рукой, а я почему-то не смогла ее вытянуть двумя, может в стол ногой упереться, и получится? Бесполезно.
— Мне лишние деньги не помешают, будете платить средний заработок пока трудовую не отдадите. Прощайте.
Я гордо развернулась и, широко шагая, направилась к двери. Еще метр и я на свободе. Щелк. Этот звук я хорошо знала, сама принимала систему блокировки кабинета.
— Вот теперь мы сможем поговорить, Николь Александровна.
— А без блокировки поговорить нельзя?
— Нельзя, и без увольнения нельзя. Пригласи Вас на разговор, пришли бы?
— Конечно, — произнесла я тоном «прям разбежалась».
— Вот, а за трудовой принеслись. Я собираюсь разобраться в возникшем недоразумении, и мы продолжим работать.
— Вы же нашли мне замену? Оксана Рядова, вроде бы. Да и не горю я желанием с Вами работать.
— Оксану взял, не отрицаю, она родом из Питера, в Питер и поедет, там человек нужен. А Вас я уволил, чтоб поговорить.
— О чем?
— Об увольнении.
— А что о нем говорить? Уволили и спасибо!
— Про предыдущее, может быть, объясните, что такого случилось, что вы себя так ведете?
— А что-то случилось?
— Наверняка, раз вы так неадекватны.
— Я неадекватна? Это не я обнимала бутылку текилы и приказ об увольнении.
Ковин поморщился. Всего лишь поморщился, за все время он даже не сделал попытки извиниться!
— Давайте честно и откровенно, если бы вы не вернулись, то я бы и не уволил, протрезвел бы утром и приказ выкинул.
— А давайте также честно и откровенно. На каком основании вы лезете в мою личную жизнь? «Ой, Ники, как ты можешь с этим». Это не ваше дело с кем я и как!
Обида снова вернулась. Я села за стол переговоров, ну как села, скорей плюхнулась в кресло, руки на груди скрестила и гордый профиль в противоположную от шефа сторону. Ребячество? Да! Но черт возьми, имею право!
— Но этот козел и рядом с Вами не должен находиться!
— А Вы должны решать, кто со мной может находиться рядом?!