Ишида уже готов был зажмуриться, лишь бы не видеть это подобие человека, уродливое в своей идеальности. Невидимые губы Серудуэры внезапно зашевелились:
— От тебя. Воняет. Страхом.
Он произнес это настолько резко, что Ишида отпрянул назад и, не удержавшись, рухнул на пол. Коротко усмехнувшись, Серудуэра отшагнул в сторону, и Ишида смог наконец увидеть Нишимию при свете. Она выглядела еще более худой, чем перед отъездом в Токио. Под глазами пестрели темные отеки, которых никогда не было раньше. Увидев Ишиду, она начала тихо всхлипывать.
— Кажется, вы давно не виделись, — произнес Серудуэра. — Поздоровайся с ней, Шоя. Ты ведь не позабыл язык жестов?
Он схватил сидящего на полу Ишиду за воротник одной рукой и легко поднял его на ноги, после чего отпустил. Серудуэра очень медленно зашагал в сторону Нишимии, барабаня пальцами по футляру с ножом, закрепленному на бедре. Ишида всмотрелся в дрожащие карие глаза Нишимии и, пытаясь изобразить улыбку, поднял в знак приветствия окровавленную ладонь. Слезы мгновенно брызнули из ее глаз.
— По-сти м-ня! — жалобно завопила Нишимия. — По-сти!
Ишида не выдержал и тут же отвел взгляд. Он заметил стоящую в углу капельницу — единственный предмет, кроме стула, находящийся в этой комнате без окон. С металлического штатива свисал полупустой пакет с маслянисто-желтой жидкостью и отходящей от него длинной трубкой.
— Как мило она лопочет, — протянул Серудуэра. — Еще и извиняется перед тобой. Да-а, если б не Шоко, тебе бы не пришлось все это пережить.
— Это не из-за нее, — выговорил Ишида. — Все… из-за вас.
Серудуэра зашел за спину неутихающей Нишимии и положил свои огромные ладони ей на плечи. Игнорируя боль, Ишида сжал руки в кулаки.
— Не спорю, — ответил Серудуэра. — Но как считаешь, откуда у нее эта привычка — постоянно извиняться?
— Из-за травли, которую я учинил! — огрызнулся Ишида. — Я прекрасно помню свои ошибки.
— Это похвально. Ошибки порой дорого нам обходятся, не так ли?
С этими словами Серудуэра обхватил волосы Нишимии и забросил их ей за спину. Ишида быстро закрыл глаза рукой. Спустя несколько секунд он все же взглянул сквозь пальцы на Нишимию. Ее уши были на месте.
— Вы… вы говорили, что отрезали ей ухо, — недоумевал Ишида.
— Нет, Шоя, — ответил Серудуэра. — Я говорил иначе, чтобы ты сам внушил себе эту мысль. А покричать я ее заставил с помощью небольшого, но очень болезненного тока… Такеучи преувеличил, когда говорил про отрезанные уши, я делаю это не всегда. Только когда ушки красивые, я оставляю их себе. Несомненно, у Шоко они просто прелестные, и я бы непременно сохранил их на память… если бы не этот шрам на правом ухе. Оставленный тобой, насколько мне известно.
«Надо же. Детская выходка принесла какую-то пользу» — пришло на ум Ишиде.
— Зачем вы устроили все это? — спросил он. — Почему не убили ее, как поступали с остальными? Почему даете ей шанс?
— Потому что я принципиален, — ответил Серудуэра. — Шоко попала ко мне из-за ошибки Диди. С виду она подходила по всем критериям: тихоня, хрупкая и невинная, как цветочек. И только когда Диди притащил ее в камеру, выяснилось, что цветочек-то ни черта не слышит. Он, видите ли, не заметил слуховой аппарат из-за ее пышных волос! Тупица… Я с инвалидами дело не имею.
— Тогда почему нельзя было просто отпустить ее?
Серудуэра грозной поступью устремился к Ишиде, заставив его прижаться спиной к стене.
— Потому что. Я. Принципиален, — громко выговорил Серудуэра ему в ухо, на котором недавно громоздилась гарнитура. — Как ты себе это представляешь? «Опаснейший серийный убийца отпустил жертву, не причинив ей вреда». Да я бы посмешищем стал!
Серудуэра резко развернулся и снова зашагал к Нишимии.
— Я размышлял, что можно сделать, чтобы не изменить своим принципам, но продолжить держать Токио в страхе. Сначала я решил поступить как обычно — напугать Шоко. Понимаешь? Я так со всеми делаю. Перед физической расправой устраиваю психологическую. Знал бы ты, каково это — уничтожать человека с помощью одних лишь слов и интонаций. Наблюдать, как он мочится под себя, как теряет дар речи, как надежда тускнеет в его глазах… Словно крадешь его душу. Ни одно удовольствие мира не сравнится с этим, Шоя.
Вот только в случае Шоко возникла проблема. Ни слов, ни интонаций она услышать не способна. Общение посредством бумажки с ручкой оказалось неэффективным — что ей ни напиши, ноль реакции в ответ!
Серудуэра приблизился лицом к лицу Нишимии. К удивлению Ишиды, она мгновенно перестала плакать, а выражение лица стало предельно апатичным.
— Ты посмотри — она снова это делает! — воскликнул Серудуэра, после чего обернулся на Ишиду. — Интересный факт: при прочтении имени Шоко на иной лад получается слово «стекло». И, к моему огромному разочарованию, я не смог это чертово стекло разбить!
Серудуэра с силой пнул ножку стула. Нишимия вздрогнула всем телом, однако сохранила прежнее выражение лица.
— Она… заставила меня почувствовать себя беспомощным, впервые за долгое время, — почти шепотом выговорил Серудуэра. — Я не мог оставить это просто так. В поисках решения мне пришла мысль задействовать кого-то, кто ей дорог. Уж это точно должно было на нее подействовать.
— Почему вы выбрали меня? — спросил Ишида.
— Ну, начнем с того, что ты единственный мужчина, с которым Шоко вела переписку. Диди выяснил, что у тебя проблем со слухом нет, и мне стало интересно, какие отношения могут быть у глухой девушки и здорового парня. Когда Диди начал зачитывать вашу переписку, я быстро смекнул, что вас связывает нечто особенное. И не ошибся.
Шоко подробно рассказала о ваших с ней отношениях. Удивительная история, я серьезно, парень! А когда выяснилось, что ты ее один раз уже спас от смерти, я стал более чем уверен — ты не сдрейфишь повторить свой подвиг. И погляди-ка, ты уже здесь, на финишной черте! Даже когда я солгал тебе про кормление человечиной, ты от нее не отвернулся.
«Все-таки это была ложь…»
— Если хочешь знать, вот, чем она питалась в моей камере, — Серудуэра указал на стоящую в углу капельницу. — Почти что детская смесь: белки, жиры, углеводы и витамины, ничего лишнего. Всем девушкам, попадающим в мои стены, предстоит эта диета. Потому что во время вскрытия тела нет ничего хуже, чем столкнуться с полупереваренной едой в желудке… Отвратительно.
— Вы сказали, что я на финишной черте, — произнес Ишида. — Так может уже приступим к последнему заданию?
Губы Серудуэры искривились в чудовищной улыбке, обнажив идеальные белоснежные зубы.
— Хорошо, Шоя. Приступим. Диди! — крикнул Серудуэра.
Сию секунду дверь в комнату открылась, и на пороге появился Диди в костюме обезьяны. Он держал в руках деревянную коробку с камнями из Суимона. Диди подошел к Ишиде и бросил коробку ему под ноги, едва не отдавив ступни.
Серудуэра приблизился к ним и положил руку на плечо Диди, который стоял как вкопанный и пронзал Ишиду взглядом.
— Знаешь, что забавно, Шоя? — сказал Серудуэра. — Без тебя мы здесь были как те три обезьяны. Ну… понимаешь, о чем я?
Ишида отрицательно помотал головой.
— Серьезно? — удивился Серудуэра. — Тебе не помешало бы развивать эрудицию. Я тебе помогу. Ивадзару — обезьяна, которая не говорит, — он похлопал по плечу Диди. — Как ты мог заметить, он крайне немногословен. У него даже костюм соответствующий, разве не забавно!
Коротко усмехнувшись своим словам, Серудуэра указал рукой на Нишимию.
— Кикадзару — обезьяна, которая не слышит, — объявил он. — Здесь в принципе все понятно.
После этого Серудуэра закрыл ладонями свои глаза…