– Десять тысяч долларов, – выпалила я, даже не подумав о цифре, которую назвала. Я ещё никогда не выигрывала такую сумму…
– Идёт, – вот уж чего не ожидала, так это того, что Денис так быстро согласиться! Но азарт во мне уже бушевал, поэтому я с радостью пожала парню руку.
Ледяной ветер пробирал до костей, отчего я обхватила себя руками и задрожала. Сзади меня обнял Саша, от этого нежного жеста сразу же стало теплее.
– Может, всё-таки не будешь делать глупостей? – шепнул мне на ухо парень, пока никто не слышит, и я усмехнулась.
– Делать глупости – моё кредо! – заявила с широкой улыбкой, и мы пошли на парковку, держась за руки.
Стоя на автостоянке, мы с Денисом договаривались по поводу маршрута. Мы должны были сделать небольшой круг, и победит лишь тот, кто приедет быстрее к самому клубу. Саша поцеловал меня напоследок, а Юлька с Даней, кажется, и вовсе не понимали происходящего. Пара была занята лишь друг другом, отчего создавалось впечатление, что они вообще не из нашей компании.
– Ты победишь, детка! – крикнула мне подруга, когда я пристегнула ремень и завела мотор. Машина зарычала.
Машина у Дениса была яркого жёлтого цвета, а вот марки её я не знала. Её бампер был покрашен в чёрный цвет, а на левом "крыле" была наклейка с номером "1". Мы с парнем выехали на дорогу. Юлька сделала долгую паузу, отчего захотелось стукнуть подругу по голове. Мучительное ожидание выводило меня из себя каждый раз. Кажется, даже машина рычала от злости. Наконец, девушка дала знак рукой, и моя нога упёрлась в "газ". Мотор взревел, и я сорвалась с места моментально, оставив Дениса позади. Эта гонка будет интересной…
3
Сейчас я еду по ночной Москве в нетрезвом состоянии, а перед глазами вижу лишь пелену густого тумана. Всё сливается в один белый фон. Денис изо всех сил пытается нагнать меня, но я выжимаю из машины всё. В этот раз я одержу победу, как и всегда, я в этом уверена! И парень должен будет мне десять тысяч долларов. Интересно, найдутся ли у него такие деньги?
Какое-то время мы едем по пустой неширокой дороге, время от времени обгоняя друг друга. И вот, настаёт момент, когда мы должны выехать на трассу. Я разгоняюсь, готовлюсь к повороту. Отчего-то лёгкость покидает меня, а тело, наоборот, напрягается. Наконец, я вылетаю из-за поворота. Меня резко ослепляет белый и очень яркий свет, а тело цепенеет. Я понимаю что нужно вывернуть руль, нужно хоть что-то сделать, но тут остаётся какая-то секунда, за которую невозможно что-либо предпринять. Я чувствую громкий и резкий удар, бьюсь головой о руль и отключаюсь. Натянувшийся ремень больно впивается в моё ребро. Перед глазами плавают круги, но до моего почти отключенного сознания доносится рёв мотора. Я точно знаю, что это Денис, и молюсь, чтобы он поскорее вытащил меня из машины. Но звук отдаляется… я уже ничего не понимаю и погружаюсь в темноту с головой.
Я сижу в какой-то комнате из бетонных стен и старого деревянного пола. Она напоминает тюремную камеру, вот только в ней нет ни окон, ни дверей. На потолке, покрытом паутиной, висит тускло светящая лампочка. Единственное, что есть в этой комнате – это старая, прогнувшаяся кровать, на которой я сейчас сижу, и телевизор, висящий на стене напротив. Я не понимаю, зачем в столь старой камере телевизор, но не отрываю от него взгляда. По нему показывают какую-то маленькую девочку, которая бежит по цветочному полю и радостно улыбается. Девочка собирает букет из разноцветных цветов, напевая себе под нос какую-то мелодию. Она со счастливой улыбкой подбегает к женщине и дарит той собранный букетик.
– Даша, осторожнее, не упади! – нарекает женщина, и моё сознание пытается осознать, кого же зовут Дашей. Имя смутно знакомо и вызывает странное чувство тепла, будто это что-то родное, что-то близкое мне.
Внезапно девочка падает. И тут телевизор начинает шипеть, а вместо картинки с цветочным полем появляются разноцветные полосы. Вскоре и полосы сменяются на серый шипящий экран. Я чувствую, как по моей щеке что-то течёт и с удивлением понимаю, что это слеза. Глаза застилает прозрачная пелена. Лампочка на потолке начинает мигать и, в итоге, совсем потухает. Я с тоской на душе понимаю, что осталась в этой тёмной комнате совсем одна…
4
– …Мы уже ничего не сможем сделать. Девушка не сможет видеть…нам очень жаль.
– Ну неужели ничего нельзя сделать? Что скажет пресса обо мне, узнав об этой…неприятно ситуации? – я слышу тихий шёпот отца.
– К сожалению, мы не в силах что-либо сделать…но у меня есть один хороший знакомый в Германии. Возможно, он сможет помочь вам, – какие-то странные шорохи, – вот визитка, можете позвонить ему.