– Что с тобой? Ты сбежала из больницы? – продолжает спрашивать она.
В моей голове крутятся все разговоры с отцом. Был ли хоть один случай, когда он не упрекал меня? Кажется, нет…даже в детстве, когда я упала с дерева и сломала руку, папа не пожалел меня. Конечно, я сама была в этом виновата. Но мне было шесть лет, а я сидела и заливалась слезами не от жгучей боли в руке, а от слов отца, что сама виновата. И, конечно, следом за этим шла чреда постыдностей: я вновь опозорила его, он потеряет всех спонсоров, в газетах напишут, что дочь Олега Антипова глупая и чуть ли не умерла, когда прыгала с дерева! И я сейчас ни капли не утрирую. Папа сказал всё это шестилетней мне, пока доктор накладывала на руку гипс.
– Ладно, пойдём, – сказала девушка и потянула меня за руку в неизвестном направлении.
Я не сопротивлялась. Конечно, было бы лучше, если бы девушка оказалась маньяком. Быстрая смерть, и никто, кроме меня, не пострадал бы. Отец бы поворчал, что я снова опозорила его своей нелепой смертью, и вновь отправился работать, говорить со своими спонсорами и так далее. А я бы не мучилась от вечной темноты… всем было бы лучше. Ведь я – проблема. А проблемы нужно устранять…
На протяжении всего пути я продолжала реветь, громко всхлипывая и шмыгая носом. Ладонь девушки была мягкой и тёплой, даже горячей. И как она живёт с такими горячими руками? Наверное, вечно сидит под вентилятором…
Я услышала пикающий звук. Я знала, что это – ключи от подъезда, но сама в подобных многоэтажных домах никогда не жила. Внутри было прохладно и пахло сыростью. Девушка втащила меня в лифт, и когда он поехал, ноги подкосились. В таких лифтах я до этого тоже не ездила. У папы в офисе ты заходил в коробку, нажимал нужный этаж, а в следующую секунду коробка открывалась, и ты приезжал. И не чувствовалось этого поднятия вверх. А этот лифт наверняка был старым и даже мог остановиться. Я не боялась замкнутых пространств…до этого момента. Когда тебя ведёт незнакомая девушка, и ты даже не видишь, куда вы поднимаетесь, на какой развалюхе едите, то становится страшно.
Слёзы сами по себе (как и начались) высыхают. Лифт с грохотом останавливается. Я мысленно молюсь, чтобы он не застрял, но слышу, как двери раскрываются. Шаги девушки эхом разносятся по помещению. Мои же босые стопы уже так сильно устали, они наверняка все в порезах и синяках. Я с трудом волочу ноги, но девушка крепко держит за руку и волочит за собой.
Внезапно мы останавливаемся, и я чуть не врезаюсь в спину незнакомки. Раздаётся звон ключей, затем пара громких оборотов и скрип двери.
Меня вталкивают в квартиру, и дверь сзади громко хлопает. В помещении пахнет чем-то приятным, немного терпким. Девушка, кажется, расстёгивает куртку и разувается. Я же сейчас, наверно, подобна мертвецу: бледная, с растрёпанными волосами, в какой-то безразмерной рубашке и босиком.
Девушка вновь хватает меня за руку и ведёт по своей квартире.
– Садись, – приказным тоном говорит незнакомка, и я опускаюсь на твёрдую поверхность. Понимаю, что это стул.
Девушка гремит посудой, а из крана течёт вода. Затем я слышу, как начинает свистеть чайник. Незнакомка открывает холодильник.
– Ты торт будешь? – спрашивает она, очевидно, у меня. Я отрицательно качаю головой, а девушка продолжает, – вчера День рождения был, вот и остался. Мы с подругой весь не осилили.
Вода в чайнике начинает закипать, раскачивая его из стороны в стороны. Понимаю я это потому, что чайник начинает дребезжать о столешницу.
– У кого? – спрашиваю у девушки.
– Что "у кого"? – не понимает она, порхая по кухне.
– У кого был День рождения?
– А! Так у меня, у кого же ещё?
Вот и поговорили… и тут я понимаю, что до сих пор не знаю её имени. Всё продолжаю называть незнакомкой, хотя простые незнакомки к себе домой странных слепых девушек не водят. Я вполне уверенно могу назвать её знакомой или даже подругой.
Девушка, наконец, подходит ко мне и ставит что-то на стол. Затем раздаётся скрип стула. Видимо, девушка садится напротив.
– Как тебя зовут? – спрашивает она.
Её голос напоминает весеннюю капель, такой же мягкий, слегка писклявый и добрый. Сама незнакомка по моим внутренним ощущениям создавала впечатление очень милой девушки. Какое-то тепло от неё исходило, будто от чего-то родного.
– Даша…а тебя?
– А я Маша! – восклицает новая знакомая радостно и эмоционально.
– Зачем? – спрашиваю я внезапно. Кажется, я чувствую, как девушка вздрогнула от такой резкости.
– Что "зачем"?