— Что ж, коли правду говоришь и не обидишь, бери.
Взял Миша грачёнка. Забот поприбавилось, но ведь и радостей — тоже.
Вспомнил, что на днях выбросила мама сломанную пластмассовую тарелку. Пошёл, поискал на том месте, нашёл, домой принёс. Хлеба туда накрошил, печенья и поднёс своему приёмышу.
— Ешь, маленький, ешь! Есть будешь хорошо — поправишься быстро, окрепнешь.
Поднял, растопырил грачёныш свои пёрышки, чёрные как смоль. Не ест, молчит, будто ничего не видит и не слышит.
Прямо до слёз Мишу довёл. До вечера Миша с ним мучился. А вечером принёс ему макароны. Грачёныш их, видать, за червяков принял и от радости даже крылышками затрепыхал. И давай макаронину за макарониной уплетать.
И даже когда кончились макароны, рот не закрывал, а требовал ещё. Миша ему тогда и хлеб, и печенье скормил. То самое, которое раньше грачёныш и видеть не пожелал. Да ещё две картошины. Крупные! А когда всё это съел грачёныш, Миша прошептал:
— Яшка!
А потом чуть громче:
— Яшка!
И опять, теперь уж совсем громко:
— Яшка, Яшка!
Сыт был грачёныш, понравилось ему такое имя, и он довольно запищал.
— Ну, значит, Яшкой тебе и быть, раз согласен, — сказал Миша.
Постепенно привык к мальчику птенец. И если Миши долго не было дома, тоскливо пищал и суетился.
— Соскучился, Яшенька, вижу, — говорил Миша, возвращаясь домой. — Ну ничего, теперь дома буду.
От хорошего ухода и ласкового отношения быстро поправился грачёныш и окреп. Теперь уж он и вырос, и научился летать. Бывало, выйдет Миша на улицу, оставит грачёныша в комнате, а с улицы крикнет:
— Яшка, ко мне!
И птенец захлопает крылышками и прямо в форточку к Мише летит. Сядет другу на плечо и по сторонам озирается.
«Он теперь от меня никуда не уйдёт, я ведь не раз уже отпускал его на волю, а он полетает, полетает и ко мне возвратится», — думал Миша.
Но вот однажды после такого Яшкиного «вылета» в форточку увидел Миша, что в небе летят грачи. Взял он птенца на руки, погладил, глянул в вышину и что было силы подбросил грачёныша вверх.
— Лети, Яшка!
Яшка и полетел. И видать, стаю догнал, с нею и исчез.
Прошёл час, другой, третий, а он всё не возвращался.
— Яшка, Яшка! — кричал Миша.
Но всё напрасно.
А к вечеру Яшка вернулся сам.
Поскучал с недельку, а потом снова стал весёлым и озорным. Так до сих пор у Миши и живёт.
Как-то раз летом пришёл ко мне Миша и говорит:
— Пойдём посмотрим!
— А что там такое?
— Да вот жучок какой-то совсем разленился, пешком не хочет ходить, автобус себе придумал.
— Автобус?
Миша подвёл меня к старому пню. Около пня я увидел червяка, на котором верхом ехал жук. Я захохотал; жук, видимо, испугался, расправил крылышки и улетел. Но через минуту он снова появился, снова сел на червяка, но на этот раз не поехал на нём, а вцепился в него и, поднявшись в воздух, потащил его за собой.
— А знаешь, куда он его понёс? — спросил меня Миша.
Я только пожал плечами в ответ.
Тогда Миша показал мне дырочку в асфальте.
Оказалось, это был не жук, а каменная оса, которая умеет пробивать даже самые твёрдые камни.
Недавно к Мише приехала бабушка. Миша очень обрадовался: с бабушкой всегда веселее. Ей можно всё рассказывать, она ведь никуда не торопится, выслушает, порассуждает.
— Бабушка, смотри — голуби прилетели! — сказал он ей однажды.
Бабушка, хотя и была занята на кухне приготовлением обеда, отозвалась.
— Это к добру, внучек, — сказала она, входя в комнату. — Издавна говорят, что голуби счастье приносят. Смотри не спугни их. И давай-ка их накормим.
Бабушка принесла в мисочке пшено и отдала внуку.
Миша взял мисочку и выбежал на балкон.
Голуби увидели его, испугались и улетели.
— Эх, ты! — сказала бабушка. — Опять поторопился. Надо было потихоньку выйти. А ты так носишься, что не только голубей, но и слона испугаешь.
— А чем же я их испугал? — удивился Миша. — Я ведь их не трогал!
Тогда бабушка неожиданно подошла к Мише и трижды хлопнула в ладоши у него перед носом.
Миша вздрогнул, попятился назад и прищурился.
— Что, испугался? — засмеялась бабушка. — А ведь и я тоже тебя не трогала. Вот так и голуби: боялись, что ты их станешь ловить.
— А я не насовсем бы их ловил. Подержал бы немножко и отпустил.
— Но они-то этого не знали. Ты их лучше и не пробуй ловить. Пусть живут себе, как им нравится. Только корми их каждый день.
Тогда они к тебе привыкнут, полюбят тебя, тебе незачем будет их удерживать — сами к тебе будут прилетать.
Так Миша и сделал. И голуби перестали его бояться.
— Ну вот, а я что тебе говорила? — радовалась бабушка.
Голуби стали садиться Мише на руки, и он их гладил. А когда улетали и Миша их звал, они прилетали даже на его голос. Хорошо!
Но вот пришло лето, бабушка стала собираться к себе домой. Папа и мама попросили её взять с собой Мишу и Аню, потому что сами они уезжали отдыхать куда-то на берег моря.
На вокзал пошли все вместе. Отец нёс чемодан, в который были уложены Мишины и Анины вещи, мама — сумку с продуктами. Миша тоже шёл не с пустыми руками. Он нёс корзинку. Сверху Мишина корзинка затянута была белой материей и завязана. Никто не знал, что у него там. Пока Миша донёс свою корзинку до вокзала, несколько раз менял руки.
— Тяжело? — спросил отец. — Давай помогу.
— Нет! — ответил Миша. — Я сам.
До бабушкиной деревни ехали не только поездом, но и автобусом. А потом ещё шли километра три пешком. Свою корзинку Миша всё время не выпускал из рук, никому не передавал и не доверял. В бабушкин дом не понёс, а поставил на скамейку у крыльца. А когда развязал, с шумом выпорхнули оттуда голуби. Его, Мишины, голуби. Они поднялись высоко в небо и вскоре скрылись вдали.
— Ничего, — сказал Миша, — всё равно они вернутся ко мне. Я ведь показал им место, где теперь буду жить. Они знают, куда прилетать.
— Посмотрим, — усмехнулась Аня.
— Увидим, — сказал Миша.
Но голуби не прилетели ни на следующий день, ни через неделю. Миша поскучал, поскучал и отправился на пруд. Там сидел какой-то мальчик и удил рыбу.
— Ты чей? — спросил он Мишу.
Миша не знал, как ответить: «папин», «мамин» или «бабушкин».
И сказал «бабушкин», потому что папа и мама были далеко.
— А кто твоя бабушка?
— Ну как это «кто»? Бабушка, и всё.
— А где её дом?
— Ну, там, где я неделю назад голубей выпустил.
— Вот те на! — засмеялся мальчик. — Откуда же я знаю, где ты неделю назад голубей выпускал! Смешно, честное слово! А откуда приехал-то?
— Из города.
— Из Москвы?
— Нет, из Саранска.
— А зачем?
— Что зачем?
— Приехал зачем?
— Рыбу ловить.
— Удочкой? Удочкой не поймаешь.
— А ты же удочкой ловишь.
— Так то я.
— А ты кто такой?
— Я? Я.
— А-а! — засмеялся теперь Миша. — А я-то думал, что ты — это я, а я — это ты!
— Ишь умный какой! Всё равно удочкой не поймаешь.
— А чем же?
— Корзиной.
— А у меня корзина есть.
— А хорошая? Не дырявая? Тащи её сюда! Я свою бы принёс, да живу далеко.
— А моя бабушка здесь рядом. Угловой дом её, с железной крышей. — Миша проговорил всё это одним духом — так обрадовался, что появилось у него дело и появился друг, с которым даже рыбачить можно.
Он бегом помчался за корзиной, и не прошло и десяти минут, как был уже снова на берегу.
— У-у, вот это корзина! — обрадовался мальчик-рыбак. — Интересно, что в ней носят?
— Я голубей в ней привёз. Только улетели они, как только мы приехали, и вот до сих пор не вернулись, — грустно рассказывал Миша. — Не знаю, живы они или нет, чем питаются.