Не помню, как оказались у дивана. Он садится и тянет меня к себе на колени. Я, не раздумывая ни секунды, забираюсь на него. Совершенно позабыв о стеснении, приличиях и морали.
Я хочу прикасаться к нему.
Мне стыдно, но иногда я представляла каково это — дотронуться до него. Виктория делала это при любой возможности, и нельзя её винить, ведь Рид Брукс — из той категории плохих, горячих парней, от которых девушки обычно без ума.
Глажу его скулы, целую подбородок, тянусь к губам. Едва касаясь, нарочно обманываю и отдаляюсь, с удовольствием отмечая про себя его реакцию. Не доволен, сжал зубы, но бездействует. С трудом сдерживаю улыбку. Не всё ведь только ему со мной играть…
Мои ладошки бесцеремонно скользят по его спортивно сложенному телу: грудь, плечи, живот… Мечта любой девчонки. Цепляю коготочками кожу предплечий, и как в прошлый раз не могу удержаться: трогаю чуть выпуклые вены, которые так мне нравятся. Обнимаю его за шею и, наконец-то, целую, растворяясь в нахлынувших потоком чувствах.
Но мой бенефис длится недолго. Этот парень не привык уступать. Пока эти прекрасные губы настойчиво атакуют мои, пальцы пробираются под шорты и сжимают ягодицы. Так сильно, что наверняка останется синяк.
«Одним больше, одним меньше», — довольно ухмыляется внутренний голос.
Поцелуи в какой-то момент становятся глубже, откровеннее, жарче. Его дерзкие прикосновения будоражат и волнуют. Меня уносит так высоко, что падать наверняка будет очень и очень больно, но я в такой эйфории, что даже не замечаю, как на него реагирует моё собственное тело. Требует ещё и ещё.
Мы с трудом отрывается друг от друга. Я с запоздалым смущением смотрю на него. А Рид, откинувшись на подушки, наблюдает за мной… У него такой взгляд, что от лопаток вдоль позвоночника простреливают электрические разряды.
— Сними её, — хрипло просит он.
Клянусь, мне кажется в тот момент, я готова была сделать всё, что он захочет. Потому что его глаза горели как никогда…
Мой дурацкий гипс вряд ли прибавляет очков по шкале сексуальности. Но мне, если честно, на это наплевать. Максимально грациозно стаскиваю с себя майку. Слегка склоняю голову и убираю назад непослушные кудри.
– *****, Смит…
Он жадно изучает моё тело. Тонкий белый кружевной бюстгальтер почти ничего не скрывает, и Риду определённо нравится то, что он видит.
Отталкивается от спинки дивана, поднимает меня, и вот в какой-то момент — я уже лежу под ним. Зарываюсь пальцами в мягкие пряди его волос. Задыхаюсь от своих ощущений.
Подминает под себя. Кожа к коже. Ближе почти некуда.
Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. И ни с кем по своей воле не заходила так далеко…
Мы снова крадём друг у друга поцелуи. Наше противостояние чувствуется даже здесь. Но, увы, тело сладко ноет и предательски отзывается на каждое его движение. Я однозначно проигравший…
Треск. Гаснет свет. Похоже, что лампочка в торшере перегорела. Да пусть хоть весь мир распадётся на атомы! Я не хочу, чтобы это заканчивалось…
Он встаёт, и я пугаюсь того, что могла сделать что-то неправильно, не так… Но уже через несколько секунд я судорожно сглатываю. Потому что его губы касаются живота, а ладонь через мгновение накрывает и сжимает грудь.
Я не могу сдержать стон от внезапно разрастающегося возбуждения.
— Чёрт… Ты моей смерти хочешь?
Этот его голос звучит так по-особенному. Низко и невероятно сексуально…
Я не желаю думать о последствиях, сожалении и о чём бы то ни было ещё. Меня разрывает на кусочки. Он продолжает ласкать мой живот и одновременно с этим стягивает с меня лёгкие хлопковые шорты. Пальцы сжимают бёдра. Я дышу через раз. Судорожно и бессовестно громко.
А потом мы слышим это. Срабатывает сигнализация. Аксель забегает в гостиную и начинает громко лаять. Снаружи доносится какой-то грохот, шум.
Смотрим друг на друга в полутьме. Рид встаёт, идёт к окну, отодвигает занавеску. Я сажусь, начинаю второпях искать свои вещи и пытаюсь прийти в себя. Кожа всё ещё горит от его поцелуев, а голова напрочь отказывается соображать.
Слышу его нецензурную речь. Спешно одеваю майку, шорты и поднимаюсь с дивана.
— Кто там? В чём дело?
— Не пойму, — отвечает он.
Идёт в сторону парадной двери. Я хвостом следом.
— Тут сиди, поняла?
— Он на заднем дворе, — задумчиво говорю я, глядя на экран, транслирующий запись с камер. На газоне лежит человек. Как назло лица не видно. Да ещё и капюшон накинут.
Рид открывает дверь и уходит, оставляя меня нервничать и теряться в догадках. Время позднее, и вряд ли происходит что-то хорошее.
Брукс обходит бассейн, и я задерживаю взгляд на его широкой спине, к которой, наконец-то, сегодня имела возможность прикоснуться. Наблюдаю за тем, как он подходит к мужской фигуре. Сердце начинает стучать быстрее, и в секунду меня накрывает тревога. Я боюсь за него. Вдруг этот человек опасен? Что он делает около нашего дома в столь поздний час?
Вот Рид наклоняется к нему, стягивает капюшон, и я пытаюсь получше рассмотреть, кто скрывался под ним.
Да ну ладно…
Засовываю ноги в кеды и выбегаю на улицу.
— Что с ним? — кричу на ходу.
— Судя по тому, как от него несёт текилой — пьян.
Рид лупит одного очень знакомого нам блондина по щекам. Но тот только бессвязно бурчит.
— Эй, — сажусь рядом с ним на траву. Дотрагиваюсь до лица. — Исайя! Ты меня слышишь? А почему у него кровь на волосах?
— Ммм, — бормочет блондин.
— Похоже, это его туша упала с крыши гаража, — предполагает Рид.
— Что? — я в ужасе смотрю на Ричи, пытающегося улечься поудобнее.
— Жить будет, — заключает Рид и встаёт. — Пусть отсыпается, придурок.
— Прямо здесь? — широко распахиваю глаза. — Исайя, ты слышишь меня?
Блондин сопит, а я озадаченно смотрю на Рида.
— Погоди минуту, — ухмыляется он.
Отходит в сторону. Туда, где располагаются аккуратные клумбы с экзотическими деревьями, посаженными Грейс. Я уже догадываюсь, что он собирается сделать.
— Может, не надо, — прошу я, но Рид уже несёт поливочный шланг.
— Это точно поможет ему прийти в себя, отойди-ка, Смит.
Я встаю с газона и наблюдаю за тем, как он репетирует режим «распыления», а потом разворачивается к блондину, присаживается и окатывает его холодной водой. В том что она именно такая, я даже не сомневаюсь. Особенно, когда Исайя в шоке открывает глаза и ругается отборными словечками, пытаясь отползти.
— Вашу мать!
— Ну вот…
— Ричи, — громко зову его.
— Дже… Дженнифер, — он садится и растерянно моргая, касается рукой мокрых волос.
— Ты что здесь делаешь, идиот?
— Я… мне… мы… надо было… это…
— Какой содержательный монолог, — замечает Рид и снова брызгает на него водой.
— Ну перестань над ним издеваться! — висну у него на руке в тот момент, когда Исайя начинает истошно орать.
— Я тебя… у… убью Брукс! — заплетающимся языком произносит блондин.
— Слышь, терминатор, ты на ноги для начала поднимись!
Я наклоняюсь к Исайе.
— Встать можешь? Пошли в дом, иначе заболеешь.
— Малыш… я… на крышу и потом…
— Понятно. Давай, обопрись на меня.
— Смит, уйди, — Рид настойчиво отодвигает меня в сторону и щёлкает блондина по носу. — Давай, вставай, пьяная морда.
Он сам поднимает его и закидывает руку себе на шею.
— Брууукс, дружбааан, ты я… да я за тебя…! — Исайя склоняет к нему голову, и я едва сдерживаюсь, чтобы в голос не рассмеяться. — Дай поцелууую тебя, друг.
— Сделай одолжение, заткнись!
Пока добираемся до гостиной, Ричи начинает петь песню. Про рождественских оленей. Включаю боковой свет и Рид бросает его непослушное тело на диван.