Отдаёшь себе отчёт в том, что она пережила?
Ты забыл о том, что мы — семья, и она — твоя сводная сестра, Рид!
Для тебя — развлечение, а нам потом как-то жить и справляться с этим!
История с Ванессой ничему не научила тебя? Мало одной изувеченной души? Напомнить, что именно из-за тебя она стала инвалидом?»
Я стоял, засунув руки в карманы брюк, и молча слушал, глядя ему в глаза.
«Мать пожалей. Представь на секунду, какой скандал из этого раздуют СМИ».
«Рид, я прошу тебя. Только не Дженнифер… Ты — хороший парень, но поверь, я наперёд знаю, чем всё закончится. Ты ведь старше, включи голову. Пообещай что любыми способами прекратишь это! Дай своё мужское слово, сын.»
И я дал его…
И теперь пожинаю плоды.
Веду себя как конченый идиот и ни черта не могу с этим поделать. Превратился в психически нездорового человека.
****** как злюсь на неё. За то, что залезла глубоко под кожу. За то, что подпустила меня слишком близко к себе. За то, что позволила это и ему.
Не имею прав на эту девчонку, но меня кроет, крышу рвёт, и спасение я вижу только в одном…
Смотрю на административное здание с развевающимся на ветру флагом, и сам себе поражаюсь. Сказал бы кто, что здесь окажусь — не поверил бы и покрутил у виска. Потому что всерьёз никогда об этом не думал. Так, шутил…
Достаю мобильный и набираю своего давнего знакомого, Пола Хофмана. Он отвечает почти сразу, причитая на тему того, что я не звонил лет сто, и утверждает, мол мне (даёт руку на отсечение) стопроцентно что-то от него понадобилось. А когда слышит, что именно — не верит. Молчит с минуту, но всё же делится контактами.
Благодарю его за помощь и тяну резные деревянные двери на себя. После досмотра иду по длинному коридору, слушая резонирующий стук собственных шагов. Поднимаюсь по лестнице. Сворачиваю влево и стучу в кабинет триста десять, где среди пыльных папок сидит красная и взмокшая Кайла Джонс. Эта дородная дама мне и нужна.
Женщина дарит мне усталую улыбку, пытается шутить и даже флиртовать, но заметив моё мрачное настроение, тут же замолкает. И пока я заполняю анкету с несметным количеством пунктов, сверлит меня любопытным взглядом. И это — несказанно бесит.
После пяти страниц изложения информации о себе, фотографии и пары подписей, она, наконец, ведёт меня к рекрутеру.
Его зовут Дэн Маршал. Ему около пятидесяти, и он не нравится мне с первого взгляда. Однако, именно о нём говорил Пол, так что придётся потерпеть, если хочу попасть туда, куда планирую.
Мужчина внимательно изучает мою анкету, поднимает глаза и оценивает пристальным взглядом прозорливого профессионала. Задаёт ряд вопросов: женат ли я, почему хочу уйти из колледжа и не желаю заниматься профессиональным боксом. Приходится быть кристально честным и даже поведать о некоторых нелицеприятных фактах своей биографии. Как сказал Пол — всё равно «нароют».
В какой-то момент нашей беседы Маршал пытается уколоть меня по поводу мамкиной юбки-тире-будущего мэра, и я не сдерживаюсь в ответ. Не стесняюсь в выражениях. Маршалу это не нравится. Он с недовольным видом поднимает трубку стационарного телефона и нажимает цифру 7. Ей богу, не думал, что ими ещё хоть кто-то пользуется. Кстати, семь — моё любимое число. Может, это грёбаный знак свыше и я всё-таки на верном пути?
Откинувшись на спинку не в меру жёсткого стула, напряжённо жду, осматривая весьма скудно обставленное помещение. Маршал всё так же сверлит меня заинтересованным взглядом, задумчиво почёсывает подбородок и молчит. Не знаю, возможно это — своего рода тест на терпение? Если так, то моё определённо на исходе…
Минут через пятнадцать появляется какой-то чересчур суровый с виду мужик. Маршал тычет ему в нос моей парашютной книжкой, и тот, окинув меня быстрым, беспристрастным взглядом, просит проследовать за ним.
В душном кабинете меня маринуют пару часов. Прошёл несколько компьютерных тестов, побеседовал с психиатром (которому впору самому закрыться в дурке), получил направление-простынь на медосмотр и список недостающих документов.
Домой решил добираться на городском автобусе. Сто лет не ездил. И знаете, то ещё незабываемое приключение в час пик.
Почему-то вспомнил, как несколько лет тому назад мы с Лероем затолкали Исайю в такой вот переполненный людьми автобус. У мажорика началась паника. Орал, что у него *клаустрофобия и *мизофобия. Жаловался на нехватку кислорода, потные подмышки соседа, отвратительный запах и тошноту. Чуть не разрыдался, когда какая-то дюже ворчливая старуха острой клюкой продырявила новенькие туфли от Бриони. Только лишь потому, что он отказался уступать ей «вип место у окна».
Разглядывая оживлённые улицы Блу Бэй, понимаю, что моё детство и юность были по-настоящему счастливыми. Спорт, друзья, вечера на побережье. Семья, которая тебя любит и ждёт, что бы ты себе не надумывал.
И вот, теперь придётся попрощаться с этим местом.
Мне надо, чтобы мозги встали на место, а потому, другого варианта нет. Печально наверное, и совсем не радужно, но впервые в своей жизни я чувствую, что принял важное решение и в общем-то горжусь собой…
Уже на следующий день, глядя на то, как Смит снова пытается противостоять мне, я искренне улыбаюсь. Может, мы и поставили точку в этой нашей странной истории, но войны длиною в десять месяцев это точно не коснулось.
Первая ведь начинает. Задирает. Как в ситуации с коктейлем. Там у бассейна, я нарочно выплеснул содержимое бокала ей в лицо, и заносчивая сучка среагировала даже быстрее, чем я ожидал.
Но в итоге, тоже не оказалась в выигрыше. Потому что вскоре полетела в воду вслед за мной.
Остервенело лупила меня, сыпала проклятиями и даже пыталась придушить, забравшись мне на спину словно маленькая обезумевшая обезьянка.
Всего этого мне точно будет не хватать…
Бесящего заливистого смеха.
Копны вечно торчащих кудрей.
Того как закатывает глаза в этой своей Смитовской манере. Прекрасно зная, что тем самым жутко выводит меня из себя.
Того, как покрывается пятнами смущения, но отчаянно борется с собой, демонстрируя выдержку.
Горделиво вскидывает подбородок и неизменно бесстрашно произносит нечто остроумное и язвительное своим дерзким языком…
В такие моменты я часто представлял себе, как именно заставлю её заткнуться. И если бы я хоть раз озвучил свои дурные мысли, нашей маленькой Язве это точно не понравилось бы…
Очень скоро всего этого у меня не будет. Так что пока я жадно заполняю бутылочку под названием «Джен». Чтобы однажды, глядя в чёрное, звёздное небо откупорить её и вспомнить всё то, что происходило в этот год.
Очередной сумасшедший, безумный год, в котором появилась Она…
Её выпускной — ещё один обязательный пункт. Просто потому что так надо. Мы же семья, чёрт побери!
А потому я, одетый в костюм, стою в центре украшенного шарами зала старшей школы Блу Хай, вместе со своим лучшим другом Картером Лероем.
В конце концов, есть свои плюсы. Можно без зазрения совести рассматривать вступающий во взрослую жизнь цветник. Блондинки, рыжие, брюнетки. Выбирай не хочу…
Но вот незадача: мой взгляд постоянно возвращается только к одной девчонке. Той, что в лёгком бежевом платье. Потому что это не платье — это беда… Оно словно вторая кожа подчёркивает соблазнительные изгибы, переливаясь в свете прожекторов.
****** для моих глаз. Пристрелите.
Уверен, пока она произносила эту свою речь счастливого выпускника (репетицию которой я был вынужден слушать за стеной все последние сутки), мужская половина зала, истекая слюнями, откровенно пялилась на её ноги.
Сука, какая же она красивая…
Да только не моя.
— Давай покурим? — не выдерживаю я, нервно дёргая верхние пуговицы на рубашке.
Несмотря на вечернее время, духота в зале стоит невероятная.
Картер кивает, и мы направляемся к мужскому туалету. Когда-то именно сюда мы неслись во время перемен, чтобы наполнить лёгкие никотином.