Вот же сучка… Я улыбаюсь. Меня интригует то, что с нами происходит. Потому что я знаю: дело не только в алкоголе. Я нравлюсь ей несмотря на то, что она по какой-то причине яростно отрицает этот факт.
От напряжения закусываю губу, потому что Дженнифер делает то самое провокационное движение бёдрами, от которого моя небедная фантазия разыгрывается чересчур яркими красками.
— Детка, я так хочу тебя, — говорю ей прямо.
Слишком давно хочу. С того самого дня, как чуть не сбил её на школьной парковке. Она лежала там на асфальте, сверлила меня тяжёлым, недовольным взглядом, сдувая с лица пружинистый локон, а я пялился как придурок на её голые ноги в гетрах и не мог двух слов связать. Юбка задралась от падения, и моему взгляду открылось гораздо больше, чем ей хотелось бы.
И всё… Вот с той самой минуты я запал на бойкую Дженну Смит: красивую до одури, да с таким характером, что с ума сойти. И чем больше я узнавал её, тем сильнее она мне нравилась.
Как никто до этого.
Весёлая, дерзкая, смелая, с потрясающим чувством юмора. Она с лёгкостью разбиралась в тех вещах, в которых обычные девчонки ничего не смыслят и оказалась настоящей оторвой, вмиг собравшей вокруг себя толпу парней, возжелавших не только подружиться с ней, но и трахнуть, чего уж тут скрывать.
Да только девочка не по зубам оказалась. И ясно стало сразу, что такую уважать придётся и забыть про всё пошлое дерьмо, потому что Смит — как редкий цветок в пустыне.
И был лишь один человек, не способный это оценить…
Её сводный брат.
Она гладит моё лицо, целует: отчаянно, пылко. Мы исследуем губы друг друга, мои руки осторожно скользят по её телу. Это будоражит, и я трясусь как маленький мальчишка, который волею случая оказался рядом с той девчонкой, в которую по уши влюблён.
— Исайя, прикоснись ко мне, — тихо просит она, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на неё как голодный зверь.
— Чёрт, Джен…
Кажется, у меня даже голова кружится. От её потрясающего запаха, от того, что она в моих руках…
Дженнифер тянется к ночнику, щёлкает выключателем, и в комнате воцаряется полумрак.
Укладываю девчонку на диван и нетерпеливо касаюсь её тела. Глажу ладонями плоский живот, поднимаюсь к груди. От предвкушения близости с ней — я схожу с ума. Её кожа горит под моими пальцами, покрывается мурашками. И это чертовски заводит меня.
Хочу снять с неё абсолютно всё.
Ловко справляюсь с застёжкой. Зубами стаскиваю тонкие лямки с плеч. Она напрягается и просит поцеловать её. Я мысленно приказываю себе не торопить ход событий, но на деле всё выходит несколько иначе, потому что от неё я теряю голову. Да и алкоголь в нашей крови, как ни крути, лишь сильнее всё обостряет.
— Исайя, — выдыхает она, когда я, наконец, забираюсь наверх.
Но эти её то ли слабые протесты, то ли что-то ещё — меня не останавливают. Ни с чем не сравнимое ощущение — вот так чувствовать её тело под собой…
Меня жестоко штормит, накрывает волной возбуждения и страсти. Я хочу её до боли в паху. Так сильно, что в пору подумать о том, дабы не вышло казуса.
Целую её шею, прихватывая тонкую кожу в том самом месте, где бьётся пульс и спускаюсь ниже. Она пытается сопротивляться, но затихает, когда я говорю ей, что люблю её, что сделаю её своей, потому что сил уже нет бороться с глупыми предрассудками.
Как же меня несёт от этой девчонки!
Целую: так, как давно мечтал. Пальцы жадно сминают грудь, поглаживают крепкие бёдра. И этот её живот такой сексуальный, что я начинаю представлять себе разного рода вещи. Где-то в промежутках между всем этим избавляюсь от брюк. Говорю ей какую-то бессвязную чушь, всё больше теряя над собой контроль. Нависаю над ней, вылетевший из реальности совершенно… И в последующие секунды всё происходит так быстро, что я не сразу замечаю перемену в её поведении.
Моя рука пробирается под её спину, опускается ниже. Она упирается ладонями мне в грудь и замирает, когда я, повинуясь инстинктам, делаю резкое движение вперёд, и не могу сдержать стон предвкушения. Так хочу в неё, что становится физически больно.
С жаром целую искусанные от волнения губы и вот здесь меня словно камнем по голове… Замираю, тяжело дыша. Солёные на вкус…
Я привстаю на локтях и привыкшие к темноте глаза позволяют рассмотреть её лицо.
Точно, не ошибся, плачет.
И это нахрен полный бред…
Какого…
Дженнифер обмякла в моих руках. Не двигается, ни звука не издаёт, но по щекам текут слёзы.
— Джен, — не своим голосом говорю я, касаясь пальцами её скулы. — В чём дело, малыш? Я сделал что-то не так?
Она хватает мою ладонь, целует, зажмуривается, и у меня внутри всё обрывается. Необъяснимая тревога давит, потому что я вообще не могу понять то, что происходит.
— Прости, прости, — шепчет тихо.
— Джен, что не так? — обеспокоено спрашиваю я, пытаясь взять её лицо в ладони, но она отворачивается и снова плачет.
Я встаю и запускаю пятерню в волосы. У меня такого никогда не было. И дело тут даже не в жёстком «обломинго»…
— Исайя, — она садится, поджимая ноги к обнажённой груди.
Поворачиваю голову в её сторону. Она какое-то время молчит.
— Джен, мне показалось, что ты тоже этого хочешь…
Сказанное звучит с налётом обиды, но это не так. Я скорее в замешательстве и просто сбит с толку…
— Прости меня, но я… я не могу…
Подаюсь вперёд, щёлкаю выключателем на торшере и внимательно смотрю на неё.
Глаза блестят от влаги, и в них такое смятение, что мне становится не по себе. Какое-то странное предчувствие. Нехорошее. Неприятное. Колючее.
— И почему же? — прищуриваюсь.
Она смущается, отводит глаза, и этот её жест говорит мне гораздо больше, чем могли бы сказать слова.
Я чувствую резкий приступ злобы. Встаю, поднимаю с пола брюки, залезаю туда, и получается даже с первого раза.
— Я…мне… тот случай с отчимом до сих пор не даёт мне…
Её голос предательски дрожит, что только сильнее меня раздражает.
— Чушь, — перебиваю я.
Беру со стола зажигалку и пачку сигарет. Иду на балкон, чтобы немного остыть, ведь если голова понимает, что сегодня мне ничего не светит, то тело всё ещё реагирует на её наготу весьма недвусмысленно.
Поджигаю сигарету и слушаю, как шумят одноклассники. Гудят басы и там в зале клуба наверняка веселье в самом разгаре. Да только возвращаться туда не хочется от слова совсем.
— Исайя…
Она обнимает меня сзади и утыкается горячим лбом в моё плечо.
— Прости, слышишь, но я не могу. Сейчас не могу, — добавляет она поспешно, но разве это что-то меняет?
— Это из-за него, верно? — выдыхаю дым.
Напряглась, кожей чувствую.
— О чём ты? — спрашивает едва слышно.
Строит из себя дуру. Либо пытается сделать дурака из меня.
— Давай ты не будешь делать вид, будто не понимаешь о ком речь? — раздражаюсь я, затягиваясь до рези в лёгких. — О брате твоём, о ком же ещё…
Она отходит в сторону. Я разворачиваюсь и смотрю прямо на неё. Оделась. Стоит, хмурит брови и недовольно стреляет в меня глазами.
— Ну так что? Не расскажешь какого дьявола между вами происходит, а, Дженнифер? — делаю шаг по направлению к ней. — Эти ваши взгляды, его вечное желание почесать кулаки и то, как он смотрит на тебя. Не хочешь объясниться?
Смит качает головой.
Не отрицает, не соглашается.
Просто даёт понять, что эта тема под замком. И меня её реакция несказанно бесит.
— А может, ты вообще всё это назло ему затеяла? — всё-таки рискую озвучить свои предположения я, ощущая неприятный укол ревности и разочарования.
— Это не так! — слабо возражает она, и невероятной красоты глаза снова наполняются прозрачными слезами.
Непривычно и некомфортно видеть её плачущей.
Нет, там определённо что-то творится. И не одному мне так кажется. Вот только как выяснить насколько далеко всё зашло? Ведь ни она, ни он эту странную связь не признают.