— Соседка прибежала на дым. Хотела вызвать пожарников, — объясняет он. — Пришлось её задобрить.
— Ясно, — легко касаюсь лица полотенцем и наблюдаю за тем, как он ловко снимает ножом сочное, аппетитное мясо. Желудок предательски урчит в предвкушении.
— Я совсем забыла отдать корреспонденцию…
На пороге кухни показывается та самая мадам собственной персоной. Старушка поглядывает на меня с любопытством и слишком неправдоподобно растягивает тонкие губы в широкой улыбке.
— Спасибо, миссис Честер, — не особо гостеприимным тоном отвечает ей Рид. — Можете оставить на столе.
— Какая красавица! У тебя новая девочка, Рид? Она мне нравится гораздо больше, чем та, что месила грязь во дворе своими лобутенами! — выдаёт миссис «Сую свой нос куда не просят»
Значит, он бывает здесь с Викторией. Отчего-то испытываю неприятное чувство в груди. Хотя, чего я ожидала? Они ведь уже давно вместе. Вполне вероятно, что не раз ночевали здесь.
— Сестра, — сухо изрекает он.
— А, а, понятно, какая жалость! Ну ты, Рид скажи маменьке-то, что надобно помочь старой карге, а то никак не хотят продвинуть меня в очереди на пособие! — говорит она и подходит к нему, протягивая костлявые руки к его лицу. — Чего весь в синяках, опять кулаками машешь? Ну хоть ты, душенька ему скажи, что это опасное и дурное занятие.
Я киваю, соглашаясь, и молча наблюдаю за тем, как эта додельница перекладывает разложенные мною салфетки.
— Кошка, — вдруг многозначительно произносит Брукс, убирая руки в карманы.
— Да-да, Прелестница не любит долго оставаться одна. Рада знакомству…
— Дженнифер, — представляюсь я.
— Рада знакомству, Дженнифер! — исправляясь, хихикает она.
— Я провожу, — громко предлагает Брукс, и я едва сдерживаюсь. Прозрачные намёки — не его конёк.
— Спасибо, мой хороший. Всегда говорила Берте, что внук у неё — золото. Шебутной, хулиганистый, но всё же отличный парень, не то что её сын.
Брукс настойчиво подталкивает её к выходу, и уже у самой двери она неожиданно лезет поцеловать его в щёку на прощание. Та ещё картина! Надо было видеть его лицо! Вообще удивлена его поведению. Прекрасно понимаю, что он на грани и готов послать настырную бабулю в далёкое пешее путешествие, но смиренно терпит, нервно почёсывая затылок. Наконец, она уходит, а я отворачиваюсь и не могу сдержать смешок. Прижимаю ладонь ко рту, вспоминая, как смачно она его чмокнула.
— Ни черта не весело, Смит, — тянет он. — Не выставил её вон только из-за уважения к своей покойной бабушке.
Киваю, подхожу к столу и с серьёзным видом наливаю себе воды, шмыгая носом. Глотаю и понимаю, что начинает болеть горло. Ну этого мне только не хватало…
Рид щурится, глядя на меня.
— Говорил же, что заболеешь, — лезет в холодильник и достаёт подозрительную бутылку квадратной формы. Она похожа на те, что показывают в фильмах про пиратов. Без спроса наливает коричневую жидкость в рюмку. — Пей.
— Не хочу, — с опаской смотрю на содержимое.
— Дурная? Травить тебя я не собираюсь, — закручивает крышку.
Я беру в руки рюмку и нюхаю жидкость. Запах, конечно, ядрёный. Аж нос пробило, клянусь…
— Смелей давай уже, — недовольно комментирует он, присаживаясь.
И я, поджав губы, пью эту дрянь.
— Фу, — зажмуриваюсь. Коньяк настолько крепкий, что аж в глазах защипало от слёз, а гортань обожгло огнём. — Какой кошмар!
— Слышал бы тебя мой дед! — он ухмыляется, глядя на то, как я хватаю огурец и спешно отправляю его в рот.
Ненавижу такие методы лечения, хоть и понимаю, что нередко это действительно помогает на начальной стадии заболевания. Брукс включает небольшой телевизор, и тот размеренно бубнит с холодильника, пока мы молча разделываемся с ужином. Безумно вкусным, скажу я вам. Наелась до отвала, а времени уже почти два часа ночи. Правильное питание — вот вообще не про меня…
Вскоре, зевая, мою посуду. Что ни говори, а эмоционально я выдохлась. Слишком разнервничалась ввиду минувших событий.
— Когда это началось, Смит? — вдруг строго спрашивает Рид, и я прекрасно понимаю, что конкретно он имеет ввиду.
— Первое письмо я получила в декабре.
— И ты столько молчала? — он даже не пытается скрыть возмущение в голосе.
Я передёргиваю плечами и ставлю тарелку на полотенце.
— Думаю, он просто решил напомнить о себе. Ничего страшного ведь пока не случилось…
— Смит, да ты хоть понимаешь, что творишь? — разворачивает меня к себе и серьёзно смотрит прямо в глаза.
— Я…
— Дурная совсем? Чего ты ждала? — зло произносит он и ощутимо меня встряхивает.
— Я думала, что он оставит меня в покое, — заикаясь, отвечаю я. Опускаю голову, пытаясь сосредоточиться на логотипе его футболки. — Не хотела без причины пугать Бена и Грейс.
— Без причины? — наклоняясь ближе, уточняет он.
Рид так близко, что мысли начинают лихорадочно путаться, сталкиваясь друг с другом.
— Ты прав, я должна была всё рассказать отцу, — вздыхая, признаю я, чувствуя, что от выпитого коньяка слегка кружится голова. А может и не от коньяка вовсе…
— Ты видела его у дома? — хмурится он.
— Нет, — отрицательно качаю головой.
— О чём ещё молчишь? Говори, Дженнифер! — требовательно просит он, касаясь холодными пальцами моего подбородка. Приподнимает, вынуждая таким образом смотреть только на него. И этот жест заставляет замереть от неожиданности и внезапно нахлынувших эмоций. Слишком не похоже на то, как он привык со мной обращаться.
Шум в ушах, лицо горит, тысячи иголочек под кожей… Мы снова напряжённо смотрим друг на друга. Как будто чёртово дежавю.
— Звонит и молчит, — признаюсь я, пытаясь ровно дышать и не замечать своего грохочущего сердца.
— А животные? Сколько их было? — обеспокоено интересуется он, пока я падаю куда-то в пропасть, чувствуя, как пересыхают мои губы.
— Птицы и кролик…
В его потемневших глазах мелькает неподдельная злоба.
— Всё расскажешь завтра отцу. Ты вообще не осознаёшь насколько всё серьёзно? — отчитывает меня он и, к моему облегчению, отходит чуть в сторону, отстраняясь.
Садится, достаёт из пачки сигарету.
— Как много она сказала ему? — сглатывая тугой комок в горле, спрашиваю я.
— Немного, но и этого достаточно, чтобы понять, какая твоя мать сука!
— Рид…
— Что? Как ей хватило ума покрывать такое? *****, — сжимает переносицу на пару секунд и снова смотрит на меня. — У меня, к дьяволу, слов нет цензурных…
— У неё был шок, — неуклюже оправдываю я мать. — Она ведь его любила и…
— Грёбаная чушь, Смит! — резко перебивает он. В его взгляде столько гнева, что мне становится не по себе. — Да она должна была убить его собственными руками, когда увидела, что он с тобой сделал…
Молчу.
Резко проводит ладонью по волосам, задерживая пятерню на затылке.
— Какого чёрта она не вызвала копов?
— Опасалась позора и осуждения, наверное, — едва слышно отвечаю я. Почти шёпотом, желая чтобы он не расслышал.
— Чего?
Брукс пару секунд ошарашено смотрит на меня, а потом на стакан, откуда секундой ранее пил воду. Неожиданно швыряет его в стену. Я невольно дёргаюсь от звука разбивающегося стекла.
— Он запугал её, — зачем-то сбивчиво продолжаю объясняться, и голос мой при этом дрожит.
— Это было один раз? — холодно спрашивает, поднимая на меня тяжёлый свинцовый взгляд.
Хочется спрятаться, убежать, лишь бы не отвечать на подобные вопросы… Но я киваю, обхватив себя за плечи.
— Ублюдок больной, — яростно произносит он.
А я вдруг понимаю, что он, возможно, тоже знает детали того вечера. И от этого мне становится жутко не по себе. Отворачиваюсь к раковине, чувствуя, как предательски дрожит губа. Понимаю, что стыжусь себя. Ненавижу за то, что поверила тогда в благие намерения отчима. Слишком больно до сих пор вспоминать то, что произошло на мой шестнадцатый день рождения. Боже, неужели этот эпизод будет преследовать меня всю жизнь?