— И, в-четвёртых, и в-пятых. Ты что тут счёт устроил? Видишь ли, деда ему везти не хочется. Что, зря тебя вызвал?
— Как вызвал? — не понял я.
— Как? Обыкновенно, как всегда. Сначала по телефону, ну а потом…
— И вообще. Вызывал, не вызывал! — Решил не спорить. — Только машина всё равно не заводится.
— Вот и говорю, — словно и не слышал меня, продолжал дед, почёсывая крючковатый нос. — А потом: Ямки, бугорочки, веточки, листочки, тропочки, болота — весёлая работа. И вот ты здесь.
Я словно лягушку проглотил.
— Так это… Так ты… Да…
А дед ехидно ухмыльнулся и сказал:
— Давай, садись, заводи.
Сам не веря в то, что делаю, покорно сел за руль и повернул ключ. Машина завелась, что называется, с пол оборота. А дед, уже не обращал на меня никакого внимания. Он усаживал своего знакомца на пассажирское сидение:
— Прощай Шура! Будет оказия, заезжай!
— Да уш хватит с миня оказий, — говорит второй дедок, смахивая невольную слезу. — Ты Лешик, особо не сершяй. В гости будишь — заходи.
— Давай, давай, — махнул мне Лешик.
— Ехай, — поддержал его Шура, и машина мягко покинула обочину.
«Что это со мной? — Подумал, выжимая педаль газа. — Словно во сне. Ни слова против не сказал, да ещё непонятно кого в машину посадил. И куда его везти?»
Тем временем пассажир поудобнее устраивался в кресле, не обращая на меня никакого внимания. Вытянул усталые ноги и положил на колени руки. Что это были за руки! Руки, не знавшие не то что маникюра, но, похоже, даже ножниц. И пахнет от него лесным духом. Нет, не как от обычных грибников, ягодников или туристов: потом, лесом, грязной одеждой. От него пахло тёплым мхом, брусникой и свежими листьями. Одно слово, странный дедок.
— Куда путь держим, папаша? — Начал, было, я разговор.
Однако дедок или, как называл его Лешик, Шура, совсем не торопился с ответом. Ещё немного поёрзав в кресле, и расправив в очередной раз уже десять раз расправленные одежды, он коротко кинул:
— Ехай.
«Наверное, до станции. Там высажу», — подумал и успокоился. Однако интерес не пропал, и тогда предпринял вторую попытку:
— Лешик-то кто? Родственник Ваш? Из гостей едете?
— Из гостей. Ае. Лечился. Народным среством. Теперича домой надэ.
— Понятно. А родственник что, лесником работает? Вроде староват.
— Да, да. В лесу тут. Шивёт. Пошему старый? Молодой ещё.
— Молодой? Вы имели ввиду молодой пенсионер?
— Какой пенсионер. Не. Хто ш пенсия ему платить будет?
— Ну, он же всю жизнь лесником, наверное, работает?
— Всю шизнь, ае, Лешим так и работает. Лет семьсот. Молодой ещё.
Я резко дёрнул руль, и машина выскочила на встречную полосу. Благо, что там никого не было. «Ну, дедок сочиняет, — и вдруг подумал, — А, может быть, того…». Внимательно посмотрел на пассажира. Тот же, наконец, удобно устроившись, беспечно смотрел в окно на мелькающие мимо деревья.
Показалось или на самом деле лес потемнел. Деревья стали выше и к тому же подобрались ближе к обочине. Солнце, ярко светившее совсем недавно, зашло за тучи. Встречных машин до сих пор так и не проезжало. В другое время порадовался бы, но не сегодня. Певчих птиц не стало слышно, зато громко заухала сова.
— Ну, Вы и скажете. «Леший». Это что, так с детства пошло?
— Да, так и пошло. Леший. В лесу шивёт. Ае. Вот и Леший.
— Так вот в чём дело! — Наконец-то до меня дошло. — Так ваш друг самый обыкновенный леший.
— Ае, так и сказал, — дедок удивлённо посмотрел на меня. — А ты што, не боишься?
— Зачем бояться? Думаю, он хороший Леший. Да и с Ядвигой Ивановной, скорее всего знаком. А мы с ней тоже давно знакомы.
— С Ягой? — Дедка аж передёрнуло. — Злая старуха. Ощень злая.
— Так с чего же злая? Гостеприимная. Колобками всегда угощает.
— Ае, ошень, ошень злая! — Дедок аж весь закипел. — Шуток совсем не понимает. Злой старуха.
— Ну, не знаю, что вы там не поладили…
— Неполадили. Шуткай, щекотнул бабку пару раз, она мене помелом всю спину…
«Ну и дедок, шустрый, — усмехнулся я про себя. — Старый, старый, а к бабкам пристаёт. Ну и Шура. Вот тебе и Шура. Дед Шура. Молодец».
— Папаша, а Вы, похоже не местный. И вид у Вас… Одно слово из какого-нибудь древнего рода. — Решил перевести тему.
— Ае, из древнего. Раньше. Ну, это и не вашна.
— А что важно?
— Вашна когда неприятности нащались. До этого всё было хорошо, пока дедушке не предсказали, что его одолеет щеловек. Дедушку звали Полифем. И жил он…