И снова нечего было возразить. Потому, что ему хотелось быть слабым настолько же, насколько сильным.
— Переживаешь, что в роли опекунов тебе достаются жестокие люди. Именно по этой причине отверг предложение Каркарова о том, чтобы переоформить бумаги на него. Опасаешься, что те порции тепла, которые есть сейчас, тогда сразу же прекратятся. Ты боишься того, что надумываешь себе сам…
— Я согласен с этим, — произнес Гарри хриплым голосом.
— А еще иногда тебе хочется бросить все и убежать куда–нибудь подальше, чтобы ответственность, которую все почему–то возлагают только на тебя, перестала давить на плечи, — Ирраг замолчал, а потом, тяжело вздохнув, продолжил. — Но ты это никогда не сделаешь, потому что понимаешь бессмысленность подобного, да и не сможешь оставить близких тебе людей.
Поттер согласно кивнул.
— Самая твоя большая проблема заключается в том, что ты не можешь понять себя. Боишься признаться, что не идеален… Ты обидчив, но быстро отходишь. Иногда завидуешь, но никогда не стремишься присвоить себе чужое. Тебе присуща тщеславность, но оно никогда не перерастает в высокомерие… Любому человеку свойственны недостатки. Все, что от нас требуется, — это следить за тем, чтобы они не переросли в пороки.
Реттоп закусил губу.
— А еще я знаю, кем является Глас. Я твое отражение. У нас одни мысли на двоих. Ты просто не хочешь признавать правду…
— Я могу пройти вперед? — спросил Гарри, передернув плечами.
— Если только ты к этому готов, — ответил двойник.
Поттер осторожно ступил вперед. Темнота начала рассеиваться, и перед мальчиком появилась дверь. Гарри некоторое время придирчиво разглядывал ее, убедившись, что, по крайней мере, внешне, она не таит никаких угроз, все–таки открыл.
Помещение за ней было совсем небольшим. С высоким потолком, окна отсутствовали полностью, зато дверей было целых шесть. Стены были из цельного камня. В самом центре комнаты находился небольшой постамент. Гарри осторожно провел по нему рукой, смахивая пыль. Три небольших углубления были пусты, только в четвертом лежал маленький медальон. Гарри поднял его за цепочку на уровень глаз. Он был выполнен в виде ромба, разделенного на четыре части, с точками внутри каждой из них.
Мальчик вздрогнул, когда постамент внезапно ушел вниз. Поттер сел на колени и перегнулся через край, чтобы увидеть, что же находится под полом.
На большой глубине стояло четыре продолговатых деревянных ящика. Как только постамент опустился, появилось пламя. Оно тут же охватило ящики.
— Свобода! — внезапно раздался громкий вскрик из–за спины Гарри.
На лицах призраков было невероятно счастливое выражение.
— Когда возникнет угроза, ты должен будешь вернуться сюда и открыть дверь с таким же символом, что и на медальоне! — прокричал Финист, который растворился практически наполовину.
— Найди нашу комнату! — воскликнула Василиса перед тем, как исчезнуть окончательно. — Она в директорской башне.
Иван последовал сразу после нее.
— Кто? Кто Глас? — Гарри наконец–то очнулся от ступора.
— Это же… — но закончить Елене не удалось.
Мальчик ударил кулаком по полу. Он был так близок к цели! Что ж, придется действовать без подсказок.
Громкий скрип заставил мальчика вздрогнуть, одна из дверей открылась, явно намекая на то, что ему пора отсюда уходить. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как покинуть комнату.
Дверь вела в небольшой коридорчик с факелами на стенах. Здесь было очень холодно, мальчик чуть ссутулился и, повесив медальон себе на шею, сунул руки в карманы брюк. Здесь не было ничего примечательного. Совершенно ровные стены без всяких зазоров, такой же пол. Проход заканчивался аркой, в которую мальчик и нырнул.
Яркий свет ударил по привыкшим к полумраку глазам. Гарри резко зажмурился и поморщился. Сморгнув выступившие слезы, он обнаружил, что стоит сзади преподавательского стола, а на него направлены взгляды абсолютно всех студентов и учителей.
— Доброго утра, — пробормотал мальчик.
— Сейчас уже день, — осторожно поправил его Люпин.
— В любом случае, приятного аппетита, — постарался быть вежливым Гарри.
— Спасибо, — поблагодарил его Каркаров. — Присоединишься ко всем за трапезой?
Мальчику совсем не нравилось то, как на него смотрели студенты. С их лиц не сходило изумление и шок. Вряд ли ему сейчас что–нибудь полезло бы в горло.