Гарри покачал головой. Он совсем забыл о том, что предшествовало допросу Альберта. Переживать за это сейчас не имело никакого смысла.
— Вы не против того, что он сидит с нами за одним столом? — нахмурился Поттер, выразительно показывая на Грегоровича.
Мирослава удивленно воззрилась на Гарри.
— Нет, а должны? — потом на ее лице проступило понимание. — Так у тебя с ним вчера была дуэль? Но из–за чего, Мерлинова борода? — она перевела взгляд на Стана. — Хоть Альберт и стоял ближе всего к Дориану, но он ничего не смог бы сделать с коброй. Все находились в состоянии, близком к шоку! Если это стало причиной вашей размолвки, то тебе следует извиниться перед ним.
Поттер со звоном опустил чашку на стол и резко встал со своего места.
— Ведете себя, как будто ничего не произошло. Я не ожидал, что вы способны так быстро забывать и прощать. Особенно со стороны Эдвина это стало для меня открытием.
Мальчик подхватил свои вещи и чуть ли не бегом бросился из Трапезного зала. Держать зло на Грегоровича всю жизнь он не собирался, но вот так просто, на следующее же утро вести себя, как ни в чем не бывало, Гарри тоже не мог. Слишком много нервов потрепал Глас, посеяв сомнения относительно каждого из своего окружения.
— Постой, — раздался голос Альберта, когда Поттер миновал один лестничный пролет.
— Что тебе нужно? — ответил мальчик резко, сейчас злость буквально клокотала в нем.
— Поговорить, — сдержанно произнес Грегорович. — Они ни в чем не виноваты. Ребята не помнят, что произошло вчера. Я… я стер им память.
Гарри резко развернулся к нему и, преодолев несколько ступеней, схватил мальчика за грудки.
— Что ты сделал? Ну–ка повтори…
— Стер им память, — ни один мускул на лице Альберта не дрогнул.
Поттер отпустил его и разочарованно покачал головой.
— Это отвратительный и трусливый поступок.
Грегорович согласно кивнул.
— Так и есть. Можешь им еще раз рассказать о том, что я являюсь Гласом. Но, пожалуйста, обойдись на этот раз без Сыворотки. Вчера они услышали слишком много из того, что им не положено знать.
— Подобное не является поводом…
— За это убивают, — Гарри был прерван жестким тоном Альберта. — Я не умаляю своей вины в содеянном, но есть граница, за которую перешагивать нельзя. А вы вчера это сделали. Никому не стоит знать о роде моей матери и о том, чьей памятью я обладаю. Это не принесет ничего, кроме лишних проблем.
От такого Альберта веяло опасностью и страхом. Эта необычная смесь будоражила кровь Гарри, захотелось прикоснуться к нему и выпить эти эмоции до конца, без остатка, чтобы погасить собственную ярость и злость.
Видимо, что–то такое проступило в нем, что Грегорович начал пятиться спиной и едва не упал, но вовремя схватился за перила.
— Как ты смог стереть память Эдвину, он носит серьги–артефакты, которые не позволяют сделать подобного?
— Они снимаются, — пробормотал Альберт. — Очень легко снимаются…
Гарри спустился еще на одну ступеньку.
— Почему же ты оставил воспоминания мне?
Грегорович посмотрел ему в глаза.
— Потому, что ты доверял мне свои тайны, и я уверен, что ты не используешь, то, что узнал, против меня.
По коридорам прокатился звон, возвещающий о том, что до начала занятий осталось десять минут.
— Мы поговорим позже об этом, — пообещал Гарри. — Тогда, когда нам никто не сможет помешать.
Альберт согласно кивнул и поспешил вниз. Видимо, он надеялся еще перехватить Эрстеда у Трапезного зала. Даже если тот забыл вчерашнее, то Грегорович помнил все. Как можно спокойно находиться рядом с человеком, который накануне причинил тебе так много боли? Гарри не знал… Несмотря на то, что он наконец–то получил все ответы, на душе легче не стало.
Глава 41. Сомнения
Гарри сидел на кровати, обняв прижатые к груди колени, и чуть покачивался из стороны в сторону. Напротив его на полу лежал Гримм и внимательно следил за действиями мальчика. Готт, получив с совой большой пузырек, с множеством наложенных на него чар неразбиваемости, тут же куда–то ушел с ним и не появлялся в спальне уже около двух часов. Возможно, он где–то встретился с Каролиной и теперь сидел с ней, слушая самые свежие сплетни Дурмстранга.
До отбоя оставалось еще три часа, Поттер совершенно не представлял, чем себя занять. Даже самые скучные домашние задания были сделаны. Гарри было все равно, чем заняться, лишь бы навязчивые мысли перестали лезть в голову.