Гарри вышел из камина и рухнул на пол пустой гостиной. Двигаться дальше не было сил. Мальчик прижал колени к груди. Он устал. Стычка с Люциусом было не слишком значительным событием, но оно стало катализатором, который прорвал плотину вытесненных эмоций. Гарри закрыл глаза. Он никогда не понимал, почему все жизненные встряски происходят именно с ним. За что это ему?
Мальчик еще в детстве не понимал, почему другие имеют родителей, а он нет. Почему их любят, а его нет. Почему у других есть друзья, а для него это непозволительная роскошь. Тысячи не озвученных почему оставались вместе с ним всегда.
У каждого ребенка есть свои сокровища. У Гарри это были очки, которые и появились–то у него только в семь лет, после того как он прошел обязательное обследование у окулиста. Зрение мальчика было катастрофически плохим. Всего двадцать процентов и то без особой резкости. Сложно описать, что значит, когда ты в семь лет получаешь способность нормально воспринимать мир, когда начинаешь видеть, что на самом деле асфальт под ногами не просто серый, а имеет какие–то маленькие микроскопические трещинки и неровности. Каково это — разглядеть тонкие прожилки на листьях клена, росшем в старом парке. Да и просто иметь возможность увидеть название магазина издалека. В семь лет Гарри получил мир таким, каким его получали многие с рождения. И опять вопрос — почему? Почему именно он, ведь у него кроме этого были другие лишения? Но Судьба никогда не отвечала на его вопросы, продолжая подкидывать новые сложности.
Поттер привык так жить, порой ловя себя на мысли, как он до сих пор не сломался и не сошел с ума. Иногда некоторым хватает и трети из пережитого им. Возможно, все дело было в том, что в некотором роде мальчик смирился с таким положением дел и принимал это как должное.
Допустим, приключись подобное с избалованным и весьма благополучным Дадли, кузен просто не выдержал бы этого. Он ударился бы в истерики и только когда стал бы полностью опустошенным, начал бы что–то делать. Что–то, что ему сказали, не проявляя к происходящему никакой личной инициативы, пытаясь даже в данной ситуации устроиться немного удобнее.
Ворс ковра под щекой был приятно мягок. Мальчик провел по нему рукой. Из кухни раздавались приятные запахи, но сейчас они казались неоправданно сильными и резкими. Гарри несколько раз попытался предотвратить рвотные позывы, хватая ртом воздух и стремясь проглотить его. Но это не помогло и Поттера вывернуло прямо на ковер. Мальчик помянул недобрым словом съеденный у Уизли тост.
Гарри потянулся за палочкой, чтобы убрать за собой, когда его скрутил еще один рвотный приступ.
В гостиную вошел Снейп и наморщил нос от резкого кисловатого запаха.
— Похоже, находить тебя в гостиной, лежащим на полу, становится своего рода традицией. Что на этот раз?
Мальчик тихо прошептал очищающее заклинание.
— Ничего. Все в порядке.
— А если честно?
— Мы встретили Малфоев, — мальчик приподнялся и сел, опершись спиной о кресло.
Снейп критично осмотрел подопечного и тяжело вздохнул.
— Тебя прокляли? — поинтересовался он с усмешкой.
— Нет… — к горлу подступил еще один тошнотворный комок.
Зельевар нахмурился.
— Поттер, меня не прельщает перспектива играть с вами в следователя и допрашиваемого. Может, у тебя наконец–то включится ум и ты постараешься кратко и емко изложить произошедшее. В конце–концов, я должен знать причину, по которой ты методично портишь мой ковер содержимым своего желудка!
Гарри посмотрел на опекуна с высшей долей презрения, хотя, скорее всего, получился просто прищур.
— Если начать с самого начала, то мы пошли во «Флориш и Блоттс», где раздавал автографы Локонс. Редкий нарцисс с манией величия. Когда он заметил меня, то тут же потянул в кадр. Возможно, в следующем выпуске пророка мы будем вдвоем на обложке, но это совершенно не радует меня. Вообще.
— Не уже ли тебя не прельщает дополнительная порция славы? — едко поинтересовался Снейп.
Мальчик лишь покачал головой и снисходительно улыбнулся.
— Вы до сих пор путаете меня с моим отцом, сэр. Я никогда не стремился привлекать к себе внимание, скорее, я пытался делать обратное. Если вы, конечно, можете понять, что я имею в виду.
Зельевар лишь покачал головой, но вся его поза стала чуть более напряженной.
— Опустим эту тему. Что же было дальше? Мне не льстит мысль о том, что, когда мы доберемся до сути дела, я уже состарюсь.
— Хорошо, — из голоса Гарри исчезли все эмоции, остался только холод и какое–то иррациональное спокойствие. — Увиденное решил прокомментировать Драко. Он позволил отпустить себе несколько саркастичных замечаний. Этот обмен любезностями заметил Рон и подошел к нам. Позже явился мистер Малфой и мистер Уизли. Они тут же начали оскорблять друг друга. Потом мистеру Малфою захотелось рассмотреть мой шрам, и он сильно впился ногтями в мою голову. Я схватил его за запястье и постарался вывернуться, а мистер Уизли приставил к его горлу волшебную палочку. Между ними началась дуэль прямо в магазине. Мистер Малфой умышленно послал в мою сторону какое–то проклятие, хотя сзади еще стояли Грейнджеры, но они магглы. Луч заклятия был черного цвета. Я не мог вспомнить ни одного контрзаклинания или щита от этого, поэтому мне пришлось поставить Full fidem. Мне это удалось, заклинание отразилось и ударило по Драко. Он упал на пол без сознания и посинел. Я даже не знаю, что это было.
Зельевар с неверием смотрел на своего подопечного.
— Меня удивляет то, что ты до сих стоишь на ногах.
Он наложил на мальчика несколько диагностирующих заклинаний.
— Я же предупреждал об опасности использования заклинаний до того, как твое магическое поле стабилизируется. Тебе нравится ходить с дырами в нем? Ты хоть понимаешь, что с деструктуризацией поля ты отправляешься в рассадник темной магии?
Гарри покачал головой.
— В тот момент я лишь хотел, чтобы эта дрянь не попала в меня, сэр.
— Поттер, Люциус, конечно, не входит в десятку добродушных людей мира, но он не настолько глуп, чтобы использовать при большом скоплении свидетелей что–то действительно опасное и смертоносное! Это было заклинание коматоза. Оно не опасно для жизни, только замедляет все функции организма и, чтобы его снять, надо повозиться. Думаю, он применил его для того, чтобы отвлечь внимание от себя и суметь достойно уйти. Он целился не в тебя, а в Грейнджеров. Люциус не ожидал, что ты сможешь выкинуть нечто подобное.
Снейп начал ходить по комнате кругами.
— Сейчас твое поле представляет собой решето. Я не знаю, сколько времени ему потребуется на восстановление до нормального состояния. Думаю, нормальный высший щит получился потому, что у тебя произошел своеобразный выброс стихийной магии. Ты почувствовал острую необходимость именно в этом, вот твоя магия и отреагировала на твое желание, истощив твое поле.
Мальчик положил голову на сиденье кресла. Что–то обдумывать сейчас у него не было сил. Хотелось только спать. Возможно, позже он подумает над этим. Но не сейчас.
* * *
Следующим утром Гарри обнаружил себя лежащим в собственной кровати. Он проспал как минимум восемнадцать часов, но при этом все равно чувствовал себя разбитым.
Снейп отсутствовал, но этот факт ничуть не смущал мальчика. Ежедневный пророк лежал на столе. На передовице было написано: «Драка в книжном магазине и истина о Гарри Поттере».
Мальчик углубился в чтение.
«Вчера в магазине «Флориш и Блоттс» произошла драка между Артуром Уизли и Люциусом Малфоем. Точная причина произошедшего неизвестна, но многие свидетели утверждают, что все дело в том, что мистер Поттер не был в восторге от работ Златопуста Локонса, рыцаря ордена Мерлина третьего класса, почетного члена Лиги защиты от темных сил и пятикратного обладателя приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку, и выразил свои соображения сначала Драко Малфою, а потом и его отцу.
Мистер Поттер сказал, что его интересуют лишь труды по зельеварению, и он рад, что мистер Локонс будет преподавать в Хогвартсе, а не в Дурмстранге.