Совсем чуть-чуть. Еле ощутимо. Мне вдруг очень этого захотелось. И он ухватился за мою смелость. Ответил. Резко и напористо смял мои губы с шумным дыханием. Прижал мою голову к себе и сильными порывами начал исследовать мой рот. Так я не целовалась еще ни разу. Так глубоко, бесстыдно, настойчиво и прекрасно. Грубый горячий язык толкался и кружился внутри, на губах, казалось, готов проникнуть до горла. Я почти задохнулась от ощущений, лишь продолжая подхватывать неритмичные движения и наслаждаясь слегка кофейным вкусом.
Организм среагировал мгновенно. Здоровая рука легла на мужскую грудь. Горячую и твердую, чуть впиваясь ногтями. Внизу живота затянуло и заныло. И тут все кончилось… Он отстранился от меня, рвано дыша и прижимаясь к моему лбу своим. Сжал мою ладонь на своей груди…
– Это только стресс…
– Прошу прощения, Вячеслав Николаевич, – пытаюсь отдышаться, – мне бы домой, если можно.
Да уж… Пока не набросилась на тебя сама, такого распрекрасного. Вот позорище…
– Да, конечно. – Посмотрел все же мне в глаза. – Больничный Вам открыли, можете работать из дома, пока поправитесь.
– Оу, это не обязательно. У меня же только рука… правда, правая… – смотрю на свою свеженькую лангету, будто достояние республики.
– Есть кому помочь дома? – с нотками заботы и волнения спрашивает.
– Я справлюсь. Все отлично. – уверенно говорю.
Мы идем к его машине. Он усаживает меня на заднее сиденье и опускается рядом. Я соображаю, что впереди водитель, и отодвигаюсь к окну. Не хватало еще слухов на работе!
– Хмельницкая вторая, дом тридцать четыре. – произношу на автомате.
– Все в порядке? – спрашивает босс, не отрывая от меня своих темных глаз, словно дыру решил во мне протереть.
– Да, прошу прощения еще раз…– ощутимо краснею, но изменить уже ничего нельзя!
– Перестаньте извиняться. Будьте завтра на связи. – отворачивается к окну.
Киваю. Разговор окончен. Вот и все. Тепло и нежность растворяются в воздухе как летняя прохлада, уступая место стыдливому зною, обжигающему теперь мои щеки. Снова я предоставлена самой себе и прижаться не к кому. Сижу в неприлично дорогой машине совершенно разбитая. Впереди выходные, без планов, без друзей, да еще и с гипсом.
На что, собственно, жаловаться? Всю сознательную жизнь я к этому стремилась. Как теперь забыть его губы? И эти прикосновения, укутывающие негой, приятные до невозможности. Кажется, что-то случилось со мной сегодня, и это будет сложно исправить. Он шикарный мужчина, притягательный самчик, но заучке вроде меня, делать рядом с ним нечего. Проверяю наличие очков в кармане сумочки. Моя защита от таких вот эмоциональных гляделок.
Вячеслав Николаевич проводил меня до квартиры, рыцарски неся мои папку-клип (будь она неладна!) и сумочку. На мгновение мы встретились глазами и одновременно развернулись друг от друга, как ошпаренные. Мне было стыдно, что полезла целовать директора компании. Одно оправдание – было больно.
Глава 3
Вячеслав
– Если ты не можешь просчитать маржинальность, скажи, зачем ты мне нужен? А? – я уже орал в трубку бестолковому экономисту. – Или работай, или иди на хрен! Я не меценат, учить тебя еще десять лет после получения экономического диплома! – раздражаюсь, потому что глупые ошибки меня выводят из себя.
Киплю, как самовар. Ну, что за балбесы! На носу два крупных контракта, способных приподнять прибыль аж на пятнадцать процентов к году, а они как мухи по стеклу, просчитать не могут. Хорошо, хоть юристы перестали хромать. Толик уедет, но и ведущего подготовит, и замену приведет.
Надо узнать, как там девица-красавица-Вера поживает. Хорошенькая такая училка-трудоголик. Может, про личную жизнь соврала, но раз детей нет, то потянет работу. Если женщина отвечает на десять вопросов из десяти развернутыми предложениями, это уже Itermediate – продвинутый уровень. С ней есть, о чем говорить. А Толик не нарадуется на эту дамочку. Значит, стоящее приобретение.
Стою в лифте уже целую вечность, аж дергаюсь. Еще не подземка, но уже сорвусь и дойду пешком. Размашисто шагаю в открывающиеся двери.
– Да, мать твою! Что за… бля*…!
Чуть не навернулся, наступил непонятно куда. Разворачиваюсь. Сидит девчонка, сжав коленки и держится за руку. В руке папка, глаза зажмурила. По ходу, на ее руку я и наступил. Это та самая Аристова, только что думал о ней.
– Блииин….
– Ты на хрен… на полу что делаешь? – ору ей в лицо, а она мямлит что-то. Папку в руках трясет, вцепилась как в родную.