Здешние-то мужики думали-думали и порешили: чем так-то пропадать, лучше запереться, как следует. Стену подновить да усилить. Копий наделать, не жалея железа – хоть бы и всё подряд переплавить. Ловушку устроить – не дракон, чай, не по небу летает, а по земле бегает. Да и следы копыт указывают, что обычного быка чудище не шибко переросло. Вон охотники быков, что в полтора роста вымахивают, и тех валят. Так неужто и этого не подловят? А уж в ловушке они его как-нибудь добьют.
Целый день всё рядились, громыхали железом и что-то там мастерили – бабы под руку и не совались. А ночью люди проснулись от дикого визга. Некоторые и на улицу повыскакивать не успели – крыши рушились им прямо на головы. Несколько чудищ носились по деревне, вздевая на клыки всех, кого ловили на улице. А тех, кто в беспамятстве валялся в обрушенных домах, после откапывали и резали, как скотину.
Вот только Руфов дед и сподобился утащить жену с внуком на задворки в свой погреб. Лаз туда и для человека узок, а уж для чудища-то… В погребе они просидели дней десять. Благо, было чем продержаться – дед туда накануне воды натаскать додумался, чтобы баб с детишками, случись чего, спрятать. И все десять дней слыхали они, как чудища поначалу утаскивали соседей и родичей. А после и их пытались достать: дверцу начисто снесли, всю землю изрыли своими носами. Но докопаться так и не смогли.
Ушли они внезапно и до поры не возвращались. Снова заявилось только одно чудище где-то месяц спустя. Повизжало, порыло землю у погреба и умчалось. Прошло ещё пару месяцев, и зверюга опять явился: тот же, другой ли – поди разбери. Они их в ту ночь толком-то и не разглядели. Что-то громадное, как сказывал дед, почитай в три человечьих роста. С огромной головой, длинной зубастой пастью и сабельными клыками, торчащими из пасти. И весь, будто в панцирь закован.
Так и повелось с тех пор: нет-нет, да и заявится кто из чудищ. Побесится, повизжит, пороется у погреба и уходит восвояси. Дед – как не страшно отходить далече – погреб укреплял. Всё разрытое назад зарывал, натаскивал в ямы деревянные обломки, вкапывал бревна. Правда, железо без ухода быстро ржавело – жира взять было негде.
– И давно вы так живёте? – хмуро поинтересовался Дон.
А сам вдруг припомнил их браваду по поводу дрессуры чудовищ-людоедов и демонстрации их в столице. Почувствовал такое отвращение, что хоть волком вой. Вот же срань! Собирались прошмыгнуть по Империи и затеряться где-нибудь на западной окраине материка. Но будто бы увязли во всяких имперских заморочках. То печальные дела, то грустные, и всё через план колодой. Скоро от того плана останутся рожки да ножки. Нет, линять отсюда надо, причём, на всех парах. Забить на императоров, Аэглов, союзы и договоры. Но прежде всего на собственные заморочки типа «мужик сказал – мужик сделал». В гробу он видел таких партнёров.
Глава 12
Ещё не женился, а семья растёт, как на дрожжах
«Ищейка» на автопилоте прощупывала лес за оградой. Вроде всё спокойно, но душу грызёт какая-то пакость. Дон загнал «эрудита» на склад инфы, что закачали на военной базе: так просто, безо всякой надежды на успех. И чуть не подпрыгнул, когда на внутренний экран выбросило изображение биомутанта. Нет, он, вроде помнил, будто что-то подобное прочёл. Но, проглоченное в полубреду на автопилоте не сложилось тогда в конкретную картинку. А теперь вот вам, пожалуйста: образец производства северных изобретателей альтернативных видов вооружения. Сами паскуды давно подохли, а их творения вовсю процветают. Да ещё таскаются сюда с северного материка, как к себе домой. Впрочем, это как раз ложка позитива в бочке дерьма.
Значит, проход в целости и даже как-то функционирует. Придётся разобраться, кто его распечатал. Вряд ли его распахнули настежь в разгар боевых действий, да позабыли заткнуть – вот это реально из области фантастики. Какой красавчик – оценил Дон объект БМЖП с кучей цифр, которые даже не читал. Попросту «Граг» и новая порция цифр, чтоб их! А если ещё проще: крокодилово-кабано-носорог. Или носорогово-кабано-крокодил – хоть так, хоть этак, всё равно угрёбище.
– Руфу в тот год семь стукнуло, – бубнила на заднем плане старушка. – А нынче уже… девять что ли? Вроде так и есть, а может и напутала я чего.
За время своего рассказа она заметно приободрилась. Подобралась вся, обуреваемая подсказанной ей идеей спасти внука. Оно, конечно, штука: уломать чужих людей взвалить на себя такую заботу. Так ведь не навсегда – ловил Дон её сомнения. Пусть бы они только довели мальца до той деревни, где у них дочка в замужестве живёт. А там уж и с рук долой – то уже не их забота. Охотники они ладные, так неужель для дитя куска не найдут?