Итак, перед ними та самая дочь той самой древней бабки Гордасии, с которой и началась эпидемия безумия в Утробе. Манипулятор знал, что дочурке восемьдесят четыре годика, но с виду дал бы ей не более половины. И чего бабе надо — подумалось ему — ведь красива же, умна и долгожительница. К тому же у твари отличные профессиональные данные — живи да радуйся в таком лакомом уголке, как Утроба. Так нет же! Сколько народу сгубила падла, чтоб ей! Драгомия, несмотря ни на что, ему понравилась. И он от души желал избавить её с внучками от их семейной болячки, вывести которую самолично им отчего-то никак.
Дон вдруг заметил, что оглаживает пальцами рукояти поясных ножей. Вот тебе, бабушка, и дедушкино слабоумие! Дожили: манипулятор хватается за железо, как вульгарный Шиллеровский разбойник. А ещё в универе обучался — халдей средневековый. На левую кисть опустились женские пальцы. Дон обернулся — Баира отрицательно мотнула головой. Да не собираюсь я влезать — сделал он соответствующую мину. Степнячка понятливо кивнула, и в её глазах блеснуло хищное удовольствие. Дон вернулся взглядом к опушке и чуть не выругался: Гордилена исчезла. Когда он приказывает внутричерепной псарне не докучать ему по мелочам, нужно же понимать, что он имеет в виду! Что мелочь, а что наоборот. Он выпустил из лёгких раскалённый воздух и вытаращился на Властирию: та по-прежнему торчала столбом, словно нарочно подставляясь. Результат не замедлил.
«Системник» доложил, что карательную акцию произвели Крислин с Баирой. От души, можно сказать, ибо Властирия даже не пикнула. Рухнула, как подкошенная — совсем не в манере щупов. Хотя всякие там предсмертные вопли с хрипами сейчас стопроцентно не помеха. Гордилена наверняка ощутила сторонний выброс энергии и нащупала вместо приятельницы чёрную дыру. «Ищейка» обрадовала, дескать, пара грагов неподалёку не вольные бродяги, а холопы щупов, утилизация которых происходит в данный момент. И Гордилена несётся к ним, дабы рвать отсюда когти.
Лихо тётка подставила под удар эту Властирию — посочувствовал Дон второй скончавшейся участнице триумвирата полоумных. Власта ей теперь ни в жизнь не простит смерти матери. Будет гнать хоть до края земли, но мозги старой суке вскипятит. Вот только Гордилена не дологарифмировала что-то в своих расчётах. А, скорей всего, по фирменной заносчивости, не посчитала девчонок достойными противниками. Это людей девки валили пачками, пытаясь пожить подольше. А вот щупы, да ещё такие опытные — оно тебе не девчачьи разборки в школьном туалете.
Но девки к её сожалению оказались такими скороспелыми самоучками, что позавидуешь. И Горди, которую сумасшедшая мамаша всё-таки потащила с собой на войну, Лэйра выключила из игры виртуозно — «системник» похвалил. Собственно, по его наводке подруга и отличилась, но качать права не стала: самоопределение тоже не стоит доводить до абсурда. Гордилена лишилась дочери и в этот раз уже навсегда. Стабилизатор системы сейчас подберёт добычу и окончательно оборвёт все ниточки, ведущие к матери с бабкой — женщины умеют мстить, когда умеют.
В погоню три фурии рванули, как по свистку судьи. Бросили и отжившую Властирию и еле живую Горди. И как теперь стабилизатору стабилизировать? За лежачими щупами присматривать, или на бежачими бежать? Солидное шмыганье носом за спиной разрулило проблему. Дон обернулся к подкравшемуся Троцкому и навешал ему полную башку ценных указаний. Оставил стеречь добычу щупов от всяких там любителей пожрать на халяву. Бегемот, естественно, поступает в его распоряжение. А также Валенок — уточнил «эрудит» — раз и этот крендель ошивается поблизости. Так что охранение манипулятор выставил солидное.
Погоня всё больше смещалась к западу. Направление побега Гордилена выбрала хреново — адекватной и методичной работой над географией тут и не пахло. По мере продвижения на запад — если верить картам и старожилам — леса становятся всё гуще, а реки всё беспощадней. Кого бы она там не оседлала, вскоре оно встанет. А если и продолжит продираться сквозь заросли, так сдерёт с хребта седока — глазом не успеет моргнуть. Дон бежал по лесу и проклинал всех подряд. Уже несколько дней ему рисовались самые непотребные, недостойные картины убийства нескольких женщин. Измучили они его — хоть вешайся. На деле же всё оказалось больше трудоёмким, нежели кровавым. Не эпическая борьба с адептами тьмы, а салки в дурдоме: сплошная беготня с психами за психами.