— Главное, завтра утром газ не отключат. Это было бы трагедией, — а потом с надрывом вздохнул и выдохнул. — Пронесло!
Я засомневался — видел же хмурые лица этих людей из «Газпрома». Но белорус нервно хохотнул и привёл аргумент: у них, мол, и билеты домой уже куплены — обычным вечерним авиарейсом Москва-Минск.
Зря они так быстро расслабились.
— К сожалению, вчерашний день так и не принёс результатов на переговорах о поставках газа в Белоруссию. Мы где-то до часа ночи продолжали телефонные переговоры и обмен факсами с нашими белорусскими коллегами, однако к какому-то результату мы так и не пришли!
Это было первое в то утро интервью Сергея Куприянова нашему телеканалу. Большую часть дня эту мантру он твердил всем телеканалам и информагентствам.
Значит, согласившись по телефону с ценой на 2007 год, эти перцы из «Газпрома» просто выманили белорусов в Москву — и тут предъявили ультиматум: вместе с ценами на 2007 год подписываем пакет документов о ценах на последующие годы и по «Белтрансгазу».
— Переговоры продолжаются, промежуточные итоги, мы считаем, комментировать преждевременно.
Когда камеры включены у Куприянова появляется жёсткое выражение лица. По их мнению, такое и должно быть у официального представителя гиганта-монополиста. Демонстрация силы и абсолютной власти — Куприянов старается. Видимо, парень долго тренировался перед зеркалом, учился играть роль «ястреба» из «Газпрома».
Хотя обычно, у него недовольно-озабоченный взгляд на окружающий мир. Заходит в зал пресс-центра, высокомерно и с раздражением оглядывает журналистов — словно, мы больше всех виноваты, словно мы — те самые «неблагодарные белорусы» или «ворующие газ украинцы». С ненавистью смотрит на заставленный микрофонами стол. Потом замирает перед камерами — «зависает» на несколько секунд в поисках нужной программы — и только потом махает рукой: «Включайте!»
Дааа, всего один раз в жизни я видел его глаза добрыми и даже слегка влажными. Где-то полгода назад. Он тогда разговаривал по телефону с кем-то, кого называл «Дорогая», улыбался и смущался. Лицо официального представителя «Газпрома» было другим, неузнаваемым. Человеческим.
Ну, может же человек. А тут — металлическим голосом:
— У нас осталось ещё шесть часов для того, чтобы достичь окончательных договоренностей. Если этого не произойдёт, то мы начнем подготовку к прекращению подачи газа для потребителей Белоруссии и завершим её к 10 часам утра следующего дня.
Время около трёх дня. За территорию «Газпрома» охранники не выпускают. Вот это новость! А есть мы что будем, интересно? Я, вообще-то, даже не позавтракал.
Нашёл девушку из пресс-службы компании — Наталью Шимонову.
— Где у вас здесь столовая?
Смотрит на меня пустым взглядом. Задумалась.
Прошла минута. Девушка молчит — думает. Просто стоит и смотрит — то на меня, то на потолок.
Они — что: полагают, я — штатив? мне есть не надо? или микрофон?
Информированные коллеги поделились координатами местной столовой. Человек двадцать собралось в путь.
— Стойте! Не ходите! — «проснулась» сотрудница пресс-службы.
— Что??? — испугались мы. — Что случилось?
— Куда вы? — оглушила нас Наталья криком Ярославны.
— Ну, жрать охота, ну! — за всех ответил оператор, кажется, с «России».
— А вдруг подпишут сейчас.
— Вы так думаете? — кто-то обречённо засмеялся.
— А если Куприянов что-то захочет сказать?..
— Лично я пошёл есть, — громко говорю своим операторам.
Половина из поднявшихся снова сели на свои места. Потом, по одному бегали в столовую.
Хотя кормят тут неплохо. Натуральные продукты, без жира. Но не так дёшево и разнообразно, как в Думе.
На обратном пути прогулялся по коридорам этого святилища.
Кто видел эту газпромовскую каланчу на улице Намёткина, дом 16, меня поймут. О, небо, что за ужасное здание! Большое, олицетворяющее силу и хамство, мало того, что нефункциональное — какие-то коридоры, множество холлов с болезненными цветочками — да к тому же без чувства и энергии, без жизни. Стекло и железобетон с избытком режущих взгляд прямых линий и углов. Надгробный памятник в виде столба-стелы. Детородный орган в объятия небесам.
Это кто же решил таким способом изнасиловать местный архитектурный ансамбль, а? Кто устроил эту московскую тренировку перед стройкой Охта-центр в Питере? За что, В.И. Хавин[100]? Человек понимал, что архитектура — это искусство? А не дубайско-гонконгский строительный ширпотрёб. Это же как белые носки с классическими ботинками, как картины Никаса Сафронова в Третьяковке, как королева Великобритании в лосинах. Или как Салман Радуев в качестве участника детского «Евровидения». Это не искусство!
100
Владимир Иосифович Хавин — архитектор, руководитель авторского коллектива мастерской № 12 ОАО «Моспрект», проектировавшего это здание.