— Ну, как же? Он как раз осуждён по 207 статье УК «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Его краснодарский телефон прослушивала местная ФСБ — и однажды, наконец, нашло повод посадить журналиста. Ему позвонила знакомая и в начале беседы поинтересовалась, как он себя чувствует — Новожилов до этого тяжело болел — а тот пошутил, мол, настроение очень плохое, хочется сесть в самолет и куда-нибудь врезаться. Ну, обычная шутка. А запись этой беседы использовали, чтобы его посадить, а ещё продержали в местной психбольнице…
— Нет, Эльхан, эта история не пойдёт. Это же ФСБ! Они всё делают правильно — раз они решили, значит, он виновен!
— Ну, вообще-то, суд решает…
— Нет, ФСБ решает! Причём тут суд?! Я где-то (!) слышала — в делах по терроризму арестовывает и судит (!) ФСБ. Ну, закон такой или указ особый — не важно…
— ??????
Моё лицо едва не приобрело форму вопросительного знака.
— Что такое? — резко дёрнулась девушка.
— Как это?! А суд? — произнёс я, но так хотелось задать ей другой вопрос: «Ты что — дура?!»
— Причём тут суд?! Тебе же говорят — терроризм, ФСБ…
На некоторое время я мысленно покинул «летучку», эту нашу редакцию, Останкино, город Москву, Евразию, а потом и Планету…
Очнулся, когда Аида завершала собрание.
— Ребята, давайте активнее! Я же знаю — вы можете работать! Переходите на серьёзное! Ведь есть такие потрясающие темы: секс-рабыни, похищения в сексуальное рабство, изнасилования. А кто будет заниматься придуманной мною темой «Вам предлагают стать киллером»? Эльхан, хочешь?
Я отрицательно замотал головой и снова мысленно покинул Останкино.
Некоторые темы вёл индивидуально один из сотрудников редакции, а некоторые — коллективно, вдвоём или втроём. Так было легче работать. Мне — точно. Я брал на себя более или менее серьёзный эпизод, а на всякую «желтизну» находился обычно кто-нибудь из команды Аиды.
Например, в теме «Проверка документов» я разрабатывал историю Валентина Полянского. Не был уверен, что она будет в эфире, но собирался приложить все усилия для этого.
Герой России, полковник ВДВ в отставке Валентин Полянский отличился осенью 99-го в боях в районе Хасавюрта. Тогда он лично повёл в бой сводный батальон 119-го полка десантников, состоявший в основном из новобранцев, и овладел господствующей высотой у города — говорят, именно Полянский до того штурма произнёс перед своими солдатами мысль, ставшую позднее лозунгом: «Никто кроме нас это не сделает!» А поздно вечером 19 апреля 2008 года бывшего замкомандующего 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии избили сотрудники милиции. В вестибюле станции метро «Кожуховская» старшина УВД по охране Московского метрополитена Дмитрий Буглак попытался у него проверить документы, а офицер-десантник ответил отказом — как признавался потом Полянский, из-за грубого обращения. Героя России затолкали в комнату милиции и стали избивать — к сержанту присоединился его напарник. Когда правоохранители узнали, что их жертва офицер, да ещё и удостоен высшей воинской награды страны, стали материть Полянского, обвинять, что он «купил звезду». Избивали дубинкой и добавляли: «Ты у нас будешь не Валя, а Валечка». Потом приехало милицейское начальство, пыталось замять дело. Когда это не удалось, возбудили уголовное дело против… Валентина Полянского — якобы, он был пьян и сам избил милиционеров — по статье 318 УК (применение насилия в отношении представителя власти) и статье 319 (оскорбление представителя власти). Расследование вёл старший следователь по особо важным делам столичного управления СКП России Артём Пахомов.
Дело получилось громким. Милицейское начальство оправдывалось, избивавшие Героя России (результат — сотрясение мозга, многочисленные гематомы на лице и теле) сотрудники принесли извинения, но давление на Полянского продолжалось. В ноябре 2008 года Лефортовский суд Москвы прекратил уголовное дело в отношении Полянского в связи с примирением сторон и из-за отсутствия состава преступления.
Однако, на этом у полковника проблемы не закончились. В декабре 2008 года, когда я разрабатывал эту тему, Полянский рассказывал, что следственные органы продолжают его «доставать и ломать».
— Меня постоянно вызывают в прокуратуру. Конечно же, открыто мне это никто не говорит — но следователь делает всё, чтобы я потерял самообладание. Могут вызвать на утреннюю беседу-допрос, продержать в коридоре, а потом перенести встречу. Звонят периодически, в самое неожиданное время — чтобы, так понимаю, не расслаблялся. А главное — это как они со мной разговаривают: пытаются вывести из себя, провоцируют. Иногда высокомерно, иногда ехидно улыбаясь. Настойчиво, творчески, как профессиональные психологи — с трудом себя контролирую.