- Есть выбор. Либо живая и моя, либо пропавшая без вести твоя. Подумай. Не угомонишься - все тем и кончится.
Глава 32
На завтрак мюсли, тосты с маслом и сыром, и сок. На перекус шоколадный батончик и фрукты. На обед бульон, куриная грудка, гарнир и компот. На полдник после сончаса фрукты, круассан и сок.
На ужин рыба на пару, овощной салат и бокал сухого вина.
Ковыряю горбушу, размазываю по тарелке. Тычу вилкой в дольку лимона.
- Ешь, - говорит Артур.
Он сидит напротив, с аппетитом жуется. Чем больше он заставляет, тем меньше мне хочется.
Тянусь к своему бокалу.
Он отставляет его в сторону.
- Ешь.
- Я ем.
- Не ври.
Через стол перебрасываемся взглядами, он, закинув в рот кусочек рыбы, промокает салфеткой блестящие губы, делает глоток вина. Одним глазом моргает, улыбается краешком рта.
У него хорошее настроение.
У меня не очень. Безвылазно торчу дома вторую неделю, и дни сливаются в один. Сплошной сюр. Каждый вечер он читает вслух книгу о женщине, предавшей мужа и бросившейся под поезд, а по утрам вместо будильника включает какой-то картавый рэп про измены.
Он выпотрошил мой гардероб, все юбки и платья, узкие брюки, красивое белье и обувь на каблуках, и отнес на мусорку.
Переломал всю косметику, разбил духи.
Выключает телевизор и заставляет спать после обеда, как в детском саду.
Или он тайком надо мной ржёт, или у него крыша поехала.
- Я не хочу рыбу, - отодвигаю тарелку. - Хочу какао.
- Там одни углеводы. На ночь вредно. А ты должна правильно питаться. Какао лучше, вообще, не пить. И у нас его нет. Я выкинул. Ешь рыбу.
- Сам ешь свою рыбу. Ты спятил уже.
- Так я ем, - он жуется. - И я не спятил. Я о тебе забочусь, Юля.
- Мне нельзя звонить по телефону, нельзя приглашать гостей, нельзя выходить, - загибаю пальцы. - Я в тюрьме? В чем твоя проблема?
Из спальни доносится музыка, звонит его телефон.
- Чтобы когда вернусь - все доела, - приказывает он. - Или из-за стола не выпущу, ты знаешь, - он неспешно отбрасывает салфетку, поднимается, скрывается в коридоре.
Тоже встаю.
С тарелкой иду к шкафчикам. Открываю дверку, скребу вилкой, вытряхиваю все в ведро.
Сажусь за стол. Пью вино. Пялюсь в окно.
Стемнело, в открытую створку доносятся разговоры и смех, весело кому-то.
Качаю ногой в воздухе.
Он всем врёт, что я валяюсь на пляже и целыми днями купаюсь в море, работает из дома, что неудобно, и, наверное, нехорошо сказывается на бизнесе, но он сидит и сторожит меня, будто я могу куда-то исчезнуть.
Долго он ещё, интересно, планирует превращать квартиру в сумасшедший дом?
Он возвращается. Первым делом смотрит на мою тарелку, вскидывает удивленный взгляд.
- Умница моя, - одобряет. - Дуй в постель. Я покурю и подойду, будем читать, - у него в руках пачка сигарет. Он сдирает целлофан, фольгу, мнет в кулаке, открывает дверку, за которой стоит мусорное ведро...
- Артур, - поспешно вскакиваю, но он уже наклоняется и разглядывает выброшенный мной ужин.
- Рыбка. Помидорки, огурчики. Маслице, - он поворачивается. Вкрадчиво спрашивает. - Юля, по-твоему это смешно?
- Ты достал, - брякаю стаканом об стол. - Мы можем по-взрослому поговорить? На счёт них.
- Родная, - он хлопает дверцей, в несколько больших шагов оказывается рядом. - Нет никаких "их". Есть я и ты. Всё.
- Я и ты не на острове живём. Необитаемом. Вокруг люди. Я хочу на улицу. В магазин. С подругами встретиться. Мне душно.
Его губы приближаются к моему лицу. Замираю на месте, он за эти дни впервые так близко. Не трогал меня, даже случайно, единственный раз в понедельник запёрся в ванную, когда я заматывалась в полотенце, отобрал, развернул меня, пальцами провел по точечным синякам на бедрах, и вышел. Нам сложно вместе, не понимаю, была ли любовь. Казалось, что была, но где она тогда теперь, ведь если по-настоящему, то чувство не уйдет, хотя это просто мои домыслы, сравнивать-то мне не с чем, Артур первый.
- Со мной тебе душно? - говорит он на ухо. Крепко обнимает, руками сдавливает ребра, и мне, правда, становится нечем дышать. - И так тоже душно?
- Перестань, - ноги заплетаются, он оттесняет меня назад, пока не врезаюсь поясницей в подоконник. - Больно.
- И мне.
- Давай остановимся.
- Давай помиримся.
Носом он зарывается в мои волосы, руки с талии перемещаются ниже, отрывают меня от окна, сжимают ягодицы. Он впечатывает меня в себя, ощущаю его толстое и твердое намерение заняться сексом.