Не питаю эмоций, инстинкт самосохранения бережет меня от сумасшествия, и ощущаю лишь тело, угол стола врезающийся в живот, свою руку поверх его пальцев на моем горле.
- Ты очень плохо со мной поступил. Я же тебе ничего не сделала.
- Я жалею.
- Этого мало.
- Я мучаюсь.
- Вряд ли.
- Я себе тоже навредил.
- Как же?
- Постоянно тебя хочу.
- Совсем не стыдно?
- Почему? Аж покраснел весь, сама видишь.
Да, кожа на лице красная. Но не от стыда, а от моих пощёчин.
- Ты бессовестный.
- Наверное.
- Палач.
- Твой.
- Отпусти, - с силой бью его по руке и вырываюсь, брякает посуда, ладонью вляпываюсь в салат.
- Отошёл он нее.
Слышу севший от гнева голос Артура, быстрые шаги и сильный толчок, расцепляющий нас. Едва удерживаюсь на ногах, схватившись за его локоть.
- Ты охренел? - сощурившись, он сверлит взглядом Андрея. - Ты нахрена сказал?
Смотрю на синий рукав его пуловера, вымазанный в салате, и сразу все встаёт на места. Поэтому Артур и не говорил, он не их защищал, а, вообще, всю семью, ведь это такой кошмарный скандал.
Может, Олли экстрасенс, или у нее ультрачувствительное материнское сердце, она же с самого начала меня задирала, стоило мне в их семью войти, словно подозревала, что год спустя этим все и кончится.
Неприличной математикой.
Из трёх мужчин в моей жизни все трое ее сыновья.
- Мы уезжаем, - говорит Артур, не поворачиваясь. - Иди в машину.
Заторможенно снимаю с его одежды наструганные соломкой овощи. Огурчики. Корейская морковка. Кажется, грибы.
Вкусный салат, мой любимый.
- Юля, иди в машину, - требовательно повторяет Артур.
Смотрю на них, они напряжены и молчат, в атмосфере назревает выяснение отношений, но при мне они, видимо, стесняются.
Хорошее воспитание. Либо это просто не моего ума дело, ведь я кто, я никто. Меня не надо спрашивать, и думать обо мне не стоит, можно меня отдать, потом забрать обратно, можно решить, что поделились нечестно, и у меня за спиной меряться письками.
У кого больше - честь ему и хвала, пальмовая ветвь и триумфальный венок на причиндал.
Салют.
Толкаю со стола вазу с розами, которые мы купили по дороге сюда.
Иду. Выхожу из арки и торможу за углом. Слушаю.
- Я вас обоих предупреждал, - говорит Артур. - Что вы не отсвечиваете. Чего ты не понял?
- Артур. Сегодня одно говоришь, завтра другое. То ты, ссылаюсь, "я эту дрянь за волосы из дома вышвырну". А потом "я тебе за нее башку оторву". Логику прослеживаешь? Я нет.
- Юля! - вздрагиваю от окрика Олли за спиной. - Что стоим-то, мух ловим?! Горячее мое где?
Глава 37
Горячее мое где - напрашивается матершинная рифма-ответочка.
На кухне чем-то брякают. Андрей откликается:
- Несу, мамуль.
Он бодро чешет через арку. Несёт мясо.
Поддаюсь порыву и ставлю ему подножку.
Он замечает и перешагивает, ногой цепляет мою ногу, и я, не устояв теряю равновесие, падаю на него. Он уворачивается от железных завитушек настенного светильника, и мы вместе шлепаемся на пол.
В нос забирается запах шампуня, свежесть и цитрус вперемешку с сигаретным дымом. Ощущаю твердые бугры мышц под тонкой тканью футболки, и не верю, что это тело два раза было моим, а он свидетель моего оргазма.
- Господи! - кричит Олли. - Несчастные дети, как угораздило?! Андрей, брось ты это мясо!
- Ни за что. Сам умру, но мясо твое не брошу. Юля, не ушиблась? - в вопросе сквозит сарказм. - Мягкий я?
Замечаю, что в вытянутых вперед руках он держит уцелевшее блюдо. Опираюсь на его спину. Меня тут же больно подхватывают подмышки и рывком ставят на ноги.
- Мама, мы на ужин не останемся, - Артур, как на кукле, поправляет на мне одежду.
- То есть?
- Они боятся потолстеть, подсчитывают БЖУ, - Андрей, кряхтя, поднимается. - А наш ужин зашкаливает норму.
Он идёт к столу.
- Ты с ума сошел, Артур, - Олли тянет его за пуловер, - идите садитесь.
- Моей жене нехорошо, - Артур берет меня под руку. - Мы поедем.
- Твоей жене, - она окидывает меня кратким, убийственным взглядом, - надо выпить таблетку. Или поесть, наконец, нормально. Тогда и плохо не будет.
- Мам...
- Артур, ничего не слышу, - она подталкивает его в спину. - Ты у нас сколько не был? Сказано - за стол, не зли меня. Я за салатами.
Артур матерится себе под нос. На ухо мне шепчет: