– Утра?
– Конечно. – Ренуик улыбнулся. – Боюсь, что вы останетесь без завтрака, если не поторопитесь.
Деннис тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги.
– Извините, я проспал…
– Вы говорили во сне, и я подумал… Скажите, вы не служили во флоте?
– Служил.
– Неужели? На каких кораблях?
– Сначала на «Ифрите», пока он не затонул у Крита, а потом на «Призраке» и на «Стилете».
– Эсминцы? Адская работа! Вам понравилось?
– Не слишком. Особенно когда бомба угодила в нашу переднюю трубу.
– Это… – командор Ренуик сделал вращающий жест рукой возле живота, – до сих пор не дает вам покоя?
– Не уверен. Теперь это кажется далеким. Лучше всего я помню игру в покер.
Небо за окнами темнело, окутывая вуалью модели кораблей. «Если утром небо красно, чуют моряки опасность»… Командор Ренуик, дышавший коротко и прерывисто, как после пробежки, прочистил горло.
– Когда вы закончите завтрак, мистер Фостер, пожалуйста, поднимитесь в номер вашего друга Рэнсома.
Страх снова охватил Денниса.
– Произошло что-то еще?
– Да.
– Что именно?
– Пожалуйста, сначала позавтракайте. Мы можем предложить вам бекон и яйца. Умывальник найдете там, – Ренуик кивнул на дверь в стене позади Денниса, если вы уже его не обнаружили. Потом поднимитесь наверх.
Больше он ничего не сказал.
Деннис быстро побрился и оделся. В просторном темноватом салоне, куда он вышел из кабинета Ренуика, не было никаких следов вчерашней поздней вечеринки. Соленый ветер продувал отель, где, казалось, были открыты все окна и двери.
В столовой многие столы были покрыты белоснежными скатертями. Однако, кроме Денниса, посетителей не было. Съев завтрак, поданный чопорным официантом и словно не имеющий никакого вкуса, и выпив четыре чашки крепкого чая, он поспешил наверх.
Дверь номера Брюса была заперта, и сердце Денниса сжалось от тревоги. Он быстро постучал.
– Кто там? – отозвался изнутри голос Ренуика.
Деннис назвал себя, и дверь открылась.
– Оглядитесь вокруг, мистер Фостер, – мрачно предложил Ренуик, – и скажите, не кажется ли вам, что ситуация становится невыносимой. – Он и Берил Уэст стояли посреди комнаты.
Гостиная Брюса выглядела не просто обысканной, а атакованной кем-то, находящимся не вполне в здравом уме. Серо-голубые диван и кресла были изрезаны и исколоты острым ножом. Большинство клюшек для гольфа из сумки в углу было сломано как будто о колено. Письменный стол был опрокинут, а письма и бумаги рассыпаны по ковру. Пишущая машинка, превращенная в искореженную груду металла, была буквально изрублена чем-то вроде топора. Даже маленький телефонный столик сбоку от камина расщепили надвое.
Но Берил, чье сияющее лицо казалось красивее, чем когда-либо, нисколько не выглядела обеспокоенной. Она едва замечала разгром.
– В конце концов, мистер Ренуик, – произнесла она утешительным тоном, – все могло быть куда хуже.
– Конечно – если бы отель подожгли, – отозвался Ренуик, сдерживая ярость.
– Я имею в виду, когда вы сказали мне о происшествии, я подумала, что кто-то… ну, пострадал.
– Я тоже, – признался Деннис.
– Но почему? – в отчаянии осведомился Ренуик, глядя на руины. – Почему?
– Неужели вы не понимаете? – Берил искренне хотела его успокоить, но радостные мысли не давали ей сосредоточиться. – Рукопись!
– Прошу прощения?
Девушка двинулась по разбросанным по ковру бумагам так энергично, словно с трудом удерживалась, чтобы не побежать. Подойдя к перевернутому письменному столу, она наклонилась и выдвинула ящик. Он был пуст.
– Неужели вы не понимаете? – повторила Берил командору Ренуику. – Вчера вечером все в салоне говорили об этом. У Брюса была рукопись – фрагменты пьесы, доказывающие, что кое-кто знал слишком много о Роджере Бьюли. А теперь она исчезла.
Ренуик приглаживал усы дрожащими пальцами, потом стал теребить каштановую бороду.
– Мистер Рэнсом хранил рукопись в этом ящике? – спросил он.
– Да.
– Понятно. Кто знал, что он держит ее там?
Деннис засмеялся.
– Несомненно, это событие имеет свои забавные стороны, – подчеркнуто вежливо сказал Ренуик. – Бессмысленное разрушение всегда забавно. Это часть нашего английского чувства юмора. – Его правая рука коснулась пустого левого рукава.
– Прошу прощения! – спешно извинился Деннис. – Просто единственный, кто наверняка знал о рукописи, так как сэр Генри Мерривейл стоял здесь, размахивая ею у него перед носом, был тот, кого я никак не могу ассоциировать с этим делом. Я имею в виду мистера Читтеринга.
– Хораса Читтеринга? – проворковала Берил. – По-моему, он просто чудо.