ГЛАВА 14
Дин
Выхожу из ее комнаты, понимая, что меня дико штормит.
Просто… нет слов! Мне даже, сука, материться не хочется! Рот пачкать после того, как я касался ее кожи. Касался невесомо, как чтобы она даже не почувствовала, держал ее сзади, сжимая тоненькую шейку, потрахивал узенькую девственную дырочку и прижимал губы то к ее плечику, то к виску, то к спине.
Не понимаю, что это было вообще!
Никогда, ни до одной бабы у меня не было такого голода!
Такой жажды взять, заклеймить.
Словно она прокляла нас этой своей невинностью хреновой, которую мы хранить должны!
Я ведь кончил, даже почти болта своего не касаясь, реально!
Вжимал член в мягкие булочки попки, понимая, что нет сил сдержаться.
Ловил жадно каждую нотку ее оргазма, каждую волну, каждую судорогу. Потом предохранители окончательно сорвало, почти сорвал ширинку, достал член.
Малышка испугалась, думала я такой же мудак, как и Сэм, буду ей елду свою в маленький ротик пихать.
Хотелось, очень. До трясучки! Но…
Пару раз передернул – оно само потекло, фонтаном ударило, полилось прямо на аппетитные сисечки.
Смотрел на нее, распластанную подо мной, возбужденную, отходящую от вихря оргазма, покрытую моей спермой и понимал… какой там нах аукцион? Я жизнь готов заложить, чтобы она вот тут осталась, со мной, подо мной.
И в то же время… Нет, брат, шутишь! Вспомни ее гнилую мамашу и не верь этим наивным глазкам!
Закрываю ее дверь. Иду к себе.
Сэм должен ждать.
Так и есть, сидит, в телефон пялится, придурок.
Прохожу мимо, впечатывая кулак ему в плечо.
- Охерел, Динар? С какого…
- С такого, бля! Ты рамсы попутал? Какого ты ей в рот свою дубину пытался затолкать? Чтобы задохнулась? Нам с тобой в таком случае ее мамаша хер че вернет. – вздыхаю, сажусь в свое кресло.
- У меня такая мысль, что она нам в принципе хер че вернет. Сука.
- Не ссы, мы свое возьмем и так, ты знаешь. Дамир с нами. Он в теме. – смотрю на бутыль вискаря, которая стоит рядом с Сэмом. Почему бы и да? – Плесни-ка мне.
Сэм наливает в хайбол на два пальца, толкает бокал ко мне. Ловлю, подношу к носу. Хороший виски пахнет приятно, самогоном, теплом, солодом.
Глотаю.
Кажется, вкус виски усиливает вкус девчонки, который до сих пор на моих пальцах. Не могу удержаться, нюхаю их, перед глазами сразу ее тонкая шея, тело, бьющееся в судороге.
Блядь. Хорошо!
Представляю, как же с ней будет хорошо! С ней, в ней! Но…
- Дамир подкинул одну темку. Поэтому… поэтому нам девчонка нужна чистой и непорочной! Если кто узнает, что у нее член хоть в одной дырке побывал…
Сэм так же опрокидывает вискарик, смотрит недоуменно.
- Погоди, я не понял Дин, кто узнает, как узнает? Ты думаешь, куколка о таком трепаться будет? Да она забудет, как страшный сон и все!
- Не скажи. Ладно, не об этом сейчас. Я ж не просто так говорю, что нам ее девственность блюсти надо! – толкаю хайбол обратно, давая понять, что порции мне маловато.
- Я понял, понял… - наливает еще.
- Ни хера ты не понял! Мы должны ее на аукцион выставить.
- Что?
Рука Сэма с бутылкой замирает. Он смотрит на меня.
- Да. Дамир рассказал мне как это бывает, что и где. И… поверь, девочку Орла там очень ждут.
Сэм прочищает горло, а мне мерещится звук, доносящийся из коридора. Как, бля? Неужели опять Лань наша невинная по дому бродит? Я же ее закрыл?
Встаю, стараюсь бесшумно двигаться к двери, показывая Сэму, что тот должен что-то говорить.
- Ты… то есть ты хочешь сказать, что нам надо продать ее?
Молчу, почти не дышу, снова машу Сэму – ну скажи хоть что-то!
- Знаешь, думаю Дамир поможет найти достойного для нашей мышки.
Резко выглядываю в коридор, так стремительно, что прошмыгни там сейчас черная кошка – схватить успел бы, не задумываясь.
Но коридор пуст. Ланы там нет.
Выдыхаю. Померещилось.
Больше всего хочется сейчас пойти к ней в комнату и убедиться, что он там, лежит на кровати, все еще вздрагивая от отголосков безудержного оргазма, который подарил ей я.
Но дела не терпят. Возвращаюсь в кабинет. Сэм смотрит, вопросительно подняв бровь.
- Так что, мы реально выставим нашу малышку на аукцион невинности?
Лана
Мне хочется отмыться.
Смыть с груди липкие засохшие капли спермы, а с кожи ощущение ЕГО прикосновений.
Господи… со мной творится что-то невообразимое. Хочется то смеяться от бешеной эйфории, то выть в голос от ощущения грязи и использованности.