— А мужика, который нас привёл сюда, зовут Николай, он сегодня заступил на ночную смену., - разъясняла мне Карина.
Потом вдруг добавила шпнув на ухо:
— Его посадили за убийство насильника, который изнасиловал его дочь.
Хороший, он мужик! Правда жена его сразу бросила.
Уличная дверь скрипнула и приоткрылась, показалась голова Николая.
— Хватит шептаться! Заходите, чего на улице мёрзнуть! — крикнул мужчина и тут же скрылся.
Внутри всё полыхало жаром. Огромные печки пыхтели, выпуская наружу пар. Трое мужчин сновали взад перед подкидывая уголь.
Нас провели в комнату отдыха и усадили на почётные места. Когда кружка горячего чая оказалась в моих руках, я окончательно успокоилась и почувствовала себя значительно лучше. Подошедший паренёк лет двадцати с хвостиком бросил на меня взгляд и лукаво подмигнул.
— А почему девчонки такие грустные сидят? Колян? Непорядок, — обратился он к Николаю и в момент куда-то пропал.
Вернулся он уже с гитарой в руках. Паренёк улыбнулся такой обворожительной улыбкой, что у меня на душе сразу потеплело. Его руки коснулись струн, и полилась душевная мелодия. В этот вечер кочегарку наполнила любовь. Она жила в песнях этого парня. В каждом слове и ноте проскальзовала тоска по ушедшей любви. Я закрыла глаза и подумала о том, какие талантливые люди пропадают в самых низах общества. Ему бы на сцену, или в артисты, а он штаны в тюрьме просиживает.
Вскоре репертуар исссяк, но представление продолжилось. Юра (так звали парня) старался нас развеселить, рассказывая анекдоты и кучу самых разных историй.
Вошедший Николай, нарушил аншлаг.
— Девчонки, нам пора. Ваш поезд чрез полчаса. Лучше нам на вокзале потусоваться, а то мало ли что.
— Да, Али не сунется на вокзал, там Хромой правит, — отозвался Юра.
— Чёрт его знает! Идём! — махнул рукой в нашу сторону Николай.
Не знаю зачем, но уже на выходе Юра сунул мне в руку какую-то деревянную поделку и сказал:
— Это я сам делал. Возьми на память.
Я поблагодарила, открыла дверь и сразу из жаркой «Африки» очутилась на Северном полюсе.
Вокзал встретил нас неприветливым молчанием. А может он просто спал и поэтому не желал открывать свои жёлтые глазища. Долгожданный гудок паровоза окончательно порвал пелену страха, и я смело вступила на подножку.
Поезд стучал колёсами, унося меня всё дальше и дальше от Ёдвинска, в котором я оставила своё сердце.
Глава двенадцатая
На последних минутах поезд резко затормозил и моё сердце учащённо забилось.
На перроне ко мне подскочило сразу несколько таксистов, навязчиво предлагая свои услуги. Голова раскалывалась после бессонной ночи, ноги гудели от усталости.
— Сколько возьмёшь до Ленинского проспекта? — спросила я какого-то паренька, который прилип, как банный лист.
Названная сумма меня вполне удовлетворила. И я не раздумывая запрыгнула в машину, не обратив внимания ни на марку, ни на номер.
Я сидела и с безразличием рассматривала, что твориться за окном.
Пошёл снег. Сейчас он падал по особенному красиво, и я загляделась на это зрелище. Конечно город не заметил моего отсутствия, но вокруг всё переменилось, это заметила я. За каскадом красивой зимней сказки таилось зло. Огромной чернильной кляксой оно расползлось повсюду. Я больше не чувствовала себя защищённой на своей земле. Дома с каким-то презрением смотрели на меня своими пустыми глазищами.
Мы подъехали к моему дому. Я заплатила водителю с лихвой и закинув сумку на плечо зашла в подъезд. Но не успела сделать и пары шагов, как на меня откуда не возьмись налетела мать Гальки. Увидев меня, она странно покосилась на мою увесистую сумку и с подозрением спросила:
— Ой! Танюха! Ты откуда с таким баулом тащишься?
— Я в командировке была. — Меня по обмену послали, — выпалила я.
— А!!!! — протянула она и одобрительно кивнула головой.
Немного помолчав, она вдруг включила свою сообразительность.
— А куда ездила?
Я растерялась.
Ещё не хватало с меня подробностей. Ну зачем ей спрашивать меня, если у неё наверняка версий сто имеется в запасе.
— Тут недалеко, в посёлок.
— А в какой? Здесь вокруг, посёлков, как грязи, — не унималась она. — Таня, ты только ничего не подумай, я ведь чисто из своих переживательных соображений интересуюсь. — распылялась она в смешных оправданиях.
— Зареченск называется, может слышали?
Женщина впала в задумчивость.
— Зареченск? — спросила она как о чём-то потустороннем.
— Да, — ехидно подтвердила я.
Женщина вдруг радостно хлопнула меня по плечу, вдохновлённая собственной находчивостью.
— Ха! Конечно Зареченск! У меня там одноклассница живёт! Классная тётка!
И тут она сникла, будто чему — то расстроилась. Однако такого удара я не ожидала.
— Слушай, Таня, а ведь в Зареченске нет школы, — констатировала она.
— Мне об этом Геля в разговоре упоминала.
В этот момент меня озарило. И враньё полилось словно струя из дырявого ведра.
— Ну, разумеется не было, но сейчас администрация всё исправила, отдав под школу одно из заброшенных зданий.
— Да — ааа, — сказала она громко скребя затылок. — Лихо всё у них там.
— Ну теперь вы мне верите? — спросила я заглянув соседке в глаза.
Та смущённо отвела взгляд и надула губки.
— А разве я сказала, что не верю тебе? Это я так! Поболтать с тобой хотела, я же осталась одна, — на последних словах она чуть не разрыдалась.
И я вспомнила про Гальку, которая уже третий месяц должна греться в лучах Гамбургского солнца. Стало стыдно и неуютно, так-как именно с моей лёгкой руки Галька обзавелась импортным женишком.
— А разве Галя не звонит? — осторожно спросила я и сердце тяжёлым стуком зашлось в груди.
Соседка удивлённо вскинула брови и ухмыльнулась.
— Как же! На дню по пять раз!
— И вам этого мало? — удивилась я.
— Мне? Позарез! Только от её самостоятельности я уже устала. Ви дили те, мой котик хочет русских пирогов, а мама полдня должна тратить на цитирование рецептов по телефону. И вообще, я удивляюсь! Как можно тратить столько денег на одни переговоры?! У них, что доллары в саду растут!
Я рассмеялась. Ну хоть кто-то счастлив! Погладив соседку по плечу, я извинилась, сказала что хочу отдохнуть с дороги и поднялась на площадку. Уже у самой двери, меня окликнула другая соседка по площадке и махнув рукой попросила подойти.
И что они как с цепи сорвались. Будто без меня жизнь застыла. Баба Маня, с квартиры напротив приоткрыла дверь и щурясь от яркого света не решалась выйти из своей Бастилии.
— Ну и шороху, ты девка навела! — набросилась она на меня прямо с порога.