Сказать, что я была поражена? Была. Стул, стол, компьютер, полочки с книгами и папками, цветочки разные в горшочках, название которых я не знаю, так как за всю жизнь кроме роз, герани и кактуса, ничего не признавала и не забивала себе голову изысканными словечками, еще в кабинете висели картины. Это я сейчас знаю, что несколько из них подлинники, с не малой стоимостью, а тогда думала «какие красивые копии».
Шеф вкатился в кабинетик следом за нами и давай расхваливать меня и мое творчество, я же пребывала в эйфории. До недавнего времени. Все, что было потом больше похоже на кошмар.
Хорошо, что Гришу я сразу перетащила в помощники, и мы, усердно проработав день, уходили позже всех. Вдвоем. На стоянке прощались и расходились, так как нам в разные стороны ехать. Но в один из таких дней, когда я открывала дверцу автомобиля, ко мне подошел Гравецкий. «Может, поужинаем? Отметим за чашечкой кофе вашу победу?» заявил мне елейным голосом.
Именно тогда в мою голову закралась мысль, что не к добру появление лощеного типа в моей жизни. У каждого человека есть такое чувство, когда видишь перед собой незнакомца и без психологического анализа предъявленного специалистом ясно - «Опасен. Общение запрещено». Чувство это даже не шестое, это скорее такое ощущение тревоги, что мы испытываем при знакомстве или встрече с неизвестными нам людьми, но как правило, оно мелькнет и исчезнет, а нам остается только гадать «верить ему или махнуть рукой, как на очередной бзик, связанный с усталостью и стрессом». В процессе воспитания, нам часто твердят «Не разговаривайте с незнакомцами!» и дальше, всю свою сознательную жизнь, мы остерегаемся.
С Гравецким же, знакомы мы были всего ничего.
От ужина я естественно отказалась. Можно было пойти и по-деловому поужинать, в конце концов, мне с ним работать, но ни настроения, ни желания у меня не было.
Пару раз в неделю приглашения поступали еще, но Гравецкий никак не принимал всерьез мой отказ.
Когда моему терпению пришел конец и я заявила, что вообще не обязана объяснять причину, он рассмеялся. На следующий день шеф объявил об отъезде генерального директора из страны. В ходе разговора выяснилось, что он женат и уехал в Лондон, что его тесть огромная шишка в определенных кругах, а дорогая женушка - капризная мамзель, сделанная наполовину из силикона.
Но и после своего отъезда он напоминал о себе письмами с расспросами о работе, красивыми букетами из цветочного магазина и открытками с изображением самых красивых мест Великобритании. Отчеты о проделанной работе я писала строго по существу, цветы выкидывала или отправляла назад, а открытки складывала в нижний ящик стола. Потом найду им применение более интересное, например, подарю нашим труженикам на Первое мая.
Так я тогда думала, а неделю назад он вернулся. Зачем только? Что ему не жилось на туманном Альбионе? С того самого дня, как прилетел, крутится вокруг да около, докучая излишним вниманием и подпитывая и без того болтливых клуш. Вся эта канитель мне ни к чему, но как от него избавиться я не придумала. Возможно, буду искать другую работу.
Кто знает, что у него на уме. Осторожность никогда не бывает лишней.
Вчера сидела в кабинете с открытой дверью. Гриша стучал по клавиатуре набирая очередной текст, а я играла в телефоне. До конца рабочего дня оставался час. Именно в тот момент, когда я почти выиграла услышала вкрадчивый голос.
-Екатерина Николаевна? Добрый вечер. Могу я поинтересоваться, что вы там занимаетесь?
-Я, м..., читаю.
Сворачиваю не доигранный раунд и прячу телефон в карман серого платья.
-Новая идея?
-Точно, она самая.
Найти бы еще новый способ, по избавлению назойливых поклонников не прибегая к криминалу.
-Похвально. Вы так много трудитесь на благо издательства, что вам непременно надо отдохнуть и желательно в ресторане.
От тебя бы отдохнуть. Стоит у двери, скрестив руки, на широкой груди и изображает из себя мачо.
-Спасибо, я домой, тем более скоро выходные. Отдохну.
Встаю и скидываю в сумку, телефон, записную книжку и флешки с документами, что требуется проверить.
-А я сказал в ресторан.
Тихим голосом, но с особой жесткостью произнесенные слова, я услышала совсем близко. Подняв на Гравецкого взгляд, обрадовалась, что между нами стол. Не смотря на слова он улыбался, а вот глаза загорелись не добрым огоньком.