Ее это удивляло и настораживало. Она осмотрела площадь на которую попала и вскоре нашла вывеску таверны,- "У черта за пазухой туда". Андриэль пошла согласно указателю. По дороге ей попалось только пару человек, остальные кого она встречала, были отрядами городской стражи, которая мирно вела своё патрулирование. Дома тоже оказались не в таком плачевном состояние, о котором подумала Андриэль когда очутилась в городе. Это были добротные двухэтажные каменные домики, с выкрашенным фасадом, без трещин и гнилой крыши. Через некоторое время она пришла к таверне. С виду таверна отличалась от окружавших ее прилавков. Она была выкрашена в серые и алые цвета, а прилегающая территория была тщательно выметена и не пахла мочой. Чересчур выпившие клиенты часто как выходили из таверн или трактиров любили поливать его же стены, но не здесь. Не было дыр в стенах, разбитых окон или дырявой крыши. Создавалось ощущение, будто эта таверна была достоянием этого города.
Внутри таверна была пустой, только один молодой трактирщик с перевязанной ладонью, протирая стойку, насвистывая весёлый мотив. Андриэль сразу оценила таверну. Она оказалась одной из лучших, где ей приходилось останавливаться. Здесь было чисто, не смотря на вечер. Хозяин явно относится к своей работе со всей совестью. Не было дурных запахов, при входе в ноздри ударил запахи свежей похлёбки и жарехи, а не устоявшийся трактирный запах. Полы были вымыты, стулья задвинуты в столы, а сами аккуратно протерты. Мебель была сделана качественно и не была в плачевном состоянии, как в трактире, где она останавливалась по дороге. Андриэль мирно подошла к стойке и пару раз постучала костяшками пальцев о лакированную столешницу. Девушка села на оббитый тканью и пухом табурет, рассматривая хозяина трактира, устраиваясь поудобней. Трактирщик начал разглядывать гостью, он наклонял голову то влево, то вправо, словно что-то взвешивая и обдумывая.
-Чего, мадам, желает,- спросил он, убирая деревянный стакан под столешницу.
-Я ищу моего друга. Светловолосый, статный мужчина с зелеными глазами, примерно с вас ростом и лицом похожим на ваше, только без бороды, зовут Зигфрид,- трактирщик напоминал ей Зигфрида, но было и множество отличий. Например, у Зигфрида были более впалые щеки и нет таких ярко выраженных морщин на лбу и переносице.
-Андриэль,- неожиданно спросил хозяин трактира.
-Да,- ответила девушка, насторожившись.
-Тогда у меня плохие новости для вас.
-Стой, кто ты? Откуда знаешь Зига? И что с ним,- протараторила она на одном дыхании.
-Отвечать по порядку?
-Да,- ответила Андриэль с нажимом в голосе. Она почувствовала, как невольно начинает дрожать ногой. В голову пролетело огромное множество вариантов того чего произошло, глубоким выдохом она согнала все эти мысли на нет и стала ждать ответа.
-Я Мак, местный трактирщик. Зигфрид спас меня и мою таверну. Головорезы из Распущенного Павлина хотели поджечь мой трактир вместе со мной и другими людьми. Зигфрид это заметил и помог. Он привел стражу и началась потасовка. Ему пришлось пробыть ещё день у меня, а после решил отправиться из города. Павлины как-то про это узнали и подкараулили. Они забили его стилетами и избавились от тела, насколько я знаю. Я оказался невольным свидетелем этого, но ничего сделать не смог. Их было слишком много, а яодин и...- по щекам Андриэль покатились горькие слёзы убитой любви. Ее словно передёрнуло, будто вырвали душу и сердце из тела, раздавили при ней, а то что получилось затолкали обратно. Она не могла поверить в услышанное, но выбора не было. Это невозможно передать словами. Когда человек теряет любимого, он переживает эту утрату по-своему. Объединяет всех только одно, огромная боль в сердце и мысли, а как жить дальше. Мак вылил остатки бутылки водки в гранёный стакан и высыпал туда смесь трав из маленькой связки на поясе,- выпей,- проговорил он ласковым голосом. Андриэль выпила стакан водки, словно воды. Девушка не хотела пить, словно какой-то голос внутри сказал, что так надо, так будет лучше. Она не любила алкоголь, а вкус выпитого стал ужаснее, чем был когда-либо. Вкус водки стал кисло-горьким, ровно также, что она чувствовала внутри,- я был свидетелем подобных ситуаций не раз и поэтому иногда держу мешочек успокоительных трав. Я сожалею, что так произошло. Я бы хотел помочь, но то была бы верная смерть. Ещё,- спросил трактирщик, отрывая стыдливый взгляд от столешницы, и посмотрел девушке в глаза.
-Да,- она выпила ещё один стакан. На этот раз была просто горечь. С каждой секундой ее переставало трясти, а рассудок заполнял туман, но чувство боли не проходило. Такое не могло пройти через десяток минут, некоторым не хватает и целого десятка лет для этого. Андриэль пила ещё некоторое время молча, а потом заговорила,- теперь я понимаю, почему люди топят своё горе в водке или вине. Мак, вина,- Андриэль толкнула стакан к нему. Стакан пролетел совсем мимо, будто Андриэль хотела попасть в бутылку какого-то пойла, а он ей мешал,- я случайно,- ее язык начал заплетаться, будто она выпила литр той же самой водки в одного, а не пару стаканов. Дрожи уже почти не было, только сердце все продолжало непрерывно давить и болеть. Ее закружило во все стороны, ей едва хватало сил удержаться на стуле, чтобы не упасть боком о доски пола.
-Хорошо,- проговорил Мак сквозь смех,- а можешь продолжить мысль про горе? Мне интересно тебя послушать, да и так быстрее станет лучше, проверенный метод. На моём плече было пролито столько слез, а потом все эти люди сказали спасибо.
-Могу, а про какое горе? А точно,- она махнула рукой и рассмеялась,- так проще. Алкоголь на меня очень плохо действует. Боль притупляется, так отключается мозг, а с ним и совесть, с...- она осеклась,- с...- опять осеклась...- с ним люди прячут свою боль, себя и эмоции. С...- разум отключался с каждой секундой. Она уже понимала, что себя ей контролировать не удастся со всем ее желанием удержать себя от болтовни и дурного поведения.
-C чем?
-А тебе какое дело?- Андриэль кинула в Мака пустой стакан, она сама не поняла зачем, да и не надо ей это было. Она нашла выход той боли, которая оставалась внутри и требовала свое,- я так напилась,- неожиданно сказала девушка, все сильнее наваливаясь на стойку.