Приходилось действовать партизанскими методами: появляться неожиданно и задавать вопросы, не обговаривая тему заранее. Номенклатуру это нервировало. Однажды меня вызвали "на ковёр" к третьему секретарю. Я добросовестно изложил разговор "на ковре" в своём материале. Он был опубликован в газете. После этого третий к себе меня уже не приглашал, впрочем, второй и первый — тоже.
В феврале 92-го я в очередной раз приехал в Южный.
— Мне Лашкаев говорил, у вас проблемы с жильём? — спросил у меня Сорочан.
— Есть такое, — признался я. — Дом старый, деревянный, да ещё первый этаж. Чуть дождь, вода под половицами хлюпает.
— Ну, конечно, это не жильё для областного журналиста, а издевательство. Вы сколько уже в Ногликах?
— Семь лет.
— Семь… — редактор на секунду задумался. — Сделаем так: напишем письмо на имя председателя райисполкома с просьбой улучшить жилищные условия нашего корреспондента. Передадите письмо в райисполком. Послушаете, что они скажут.
Я так и сделал: вернулся — и передал письмо председателю райисполкома В. Середе.
— А я ничего не решаю, — сказал председатель. — Вот если районный Совет народных депутатов примет соответствующее решение, я с огромным удовольствием подыщу для вас что-нибудь из переходящего жилфонда. А самостоятельно вам помочь — увы! — И привычно развёл руками.
Зато председатель райсовета Ю. Хадиуллин встретил меня как родного:
— Ну, как же, как же! Знаю вашу проблему, сколько лет уже знаю. И обязательно постараюсь вам помочь. Напишите заявление, мы его приложим к письму — и всё, считайте, ваш вопрос решён. А заседание райсовета — всего лишь пустая формальность!
И улыбнулся мне на прощание. Широко, как раскрытые двери.
В начале марта, ровно через три года после скандальных выборов в Ногликский райсовет, народные депутаты собрались решать насущные вопросы. Одним из них был вопрос об улучшении жилищных условий собственного корреспондента газеты "Советский Сахалин".
Больше половины вопросов депутаты успели решить ещё до обеда. Жилищные условия оставили на потом. Дружно поднялись и отправились на обед. Домой идти не хотелось, пришлось обедать плакатами в райисполкомовском коридоре.
Я стоял у входа в зал заседаний, когда появились депутаты. Впереди шёл Хадиуллин. На меня он даже не взглянул. Это был недобрый знак. Но я ещё на что-то надеялся…
Пара-тройка нехотя обсуждённых вопросов — и очередь дошла до меня.
— Ну, здесь, товарищи, по-моему, всё ясно, — даже не дочитав моё заявление до конца, возвестил Хадиуллин. — Вопрос с жильём — один из самых острых в районе. У нас даже работники райисполкома, и то не все в новых квартирах живут!
— Мне не нужна новая квартира. Мне нужна жилплощадь, на которой хотя бы можно было жить! — невольно вырвалось у меня. Но это был глас вопиющего в пустыне.
— Ставим вопрос на голосование, — объявил председатель. — Кто "за"?… Кто "против"?.. Решение принято: отказать!
Здесь Хадиуллин в первый раз за всё заседание посмотрел в мою сторону. И неожиданно улыбнулся. Не так, как раньше, во всю дверь, а сдержанно — в пределах форточки.
Спектакль с райсоветом был сатисфакцией за скандал с выборами. Это понятно. Таковы издержки профессии: правда, напечатанная в газете, всегда оборачивается против самого журналиста. Работая над материалом, об этом как-то не думаешь: за правду же борешься! А потом — "кто за?", "кто против?"
И оказывается: против тебя — большинство.
Примечание 2009 года. Пройдёт семнадцать лет, и на Ю. Хадиуллина, успевшего к тому времени стать вице-мэром городского округа Ноглики, будет совершено разбойное нападение. Произойдёт это в обеденный перерыв в подъезде дома, где проживал чиновник. С черепно-мозговой травмой потерпевшего самолётом доставят в областную больницу, но так и не спасут.
По злой усмешке судьбы, напавший на вице-мэра мужчина оказался бомжем — лицом без определённого места жительства. Стать бомжем мужчину вынудили обстоятельства: дом, в котором он имел квартиру, из-за ветхости оказался непригодным для жилья.
Дня через три после памятного заседания райсовета я передавал в редакцию очередную информацию.
— Сейчас передам трубку редактору, — сказала наша машинистка Ольга, и я услышал голос Сорочана:
— Что там у вас с жильём? Что решил райисполком?
Я в двух словах объяснил ситуацию.
— Ничего, не отчаивайтесь, что-нибудь придумаем, — сказал Сорочан. — Позвоните мне через неделю.