В этот момент её глаза смотрели на меня так умиляюще-умоляюще, что я на всякий случай всё-таки задал один единственный вопрос: «А может сразу в аэропорт?» На что она отрицательно покачала головой, её взгляд снова стал тревожно-озабоченным, на глазах наворачивались слёзы, она еле-еле себя сдерживала, чтобы только не разрыдаться на весь Крещатик от своего бессилия. Тут я сильно пожалел об этом глупом вопросе, превратившим буквально за несколько секунд абсолютно счастливую и абсолютно беззаботную девушку в существо наполненное тревогами и страхом.
Надо же, всего несколько сказанных слов и снова мы идём по грешной Земле, взявшись за руки, думая каждый о своём, и не смотрим уже друг на друга, уткнув свои взгляды в асфальт тротуара. Только что парили от счастья в облаках, а теперь ползем, еле переставляя свои нижние конечности. Так мы, молча, добрели до нужной остановки, пройдя через пол Крещатика, и сели на троллейбус.
Нам досталось свободным переднее сиденье. Обнявшись, так и молчали всю дорогу, изредка потираясь лицом о раскрытую ладонь друг друга. Нам было безумно хорошо быть вдвоём, вместе друг с другом. И мы были самыми счастливыми людьми даже от того, что у нас есть возможность просто молчать вместе. Именно вместе друг с другом, а не рядом друг с другом. Можно всю жизнь прожить рядом друг с другом в одном доме, спать на одной кровати под одним одеялом, но так, ни разу и не быть вместе друг с другом.
Какие это разные понятия, какие разные чувства они характеризуют, но как предательски похоже звучат.
Нашу молчаливую тишину первой оборвала она: «Мне сегодня знакомая рассказала, что посмотрела очень хорошее кино «Унесённые ветром», про любовь говорит, пойдём завтра после занятий? Она сказала, что в кассах большие очереди за билетами, ты тогда днём возьми билеты на вечерний сеанс, чтобы в очереди время не тратить. И фильм вроде длинный, выбери не слишком поздний сеанс, чтобы мне обратно успеть вовремя вернуться. Хорошо?» Я в ответ кивнул головой.
— Ну вот, следующая остановка наша, давай вставать и двигаться к выходу. Провожать меня дальше остановки не надо, дорогу знаю, не заблужусь.
Сошли с троллейбуса, Наташка тут же стала серьёзно-сердитой, заявив: «Расстояние полтора метра, ты не знаешь меня, я не знаю тебя, вокруг нас одно гестапо». И после этих слов тепло-тепло заулыбалась.
— Хорошо, будем играть в шпионов, я отпущу тебя на 30 метров и пойду следом, на всякий случай. После того, как ты скроешься за дверями гостиницы, я поверну обратно с чувством выполненного долга профессионального разведчика в тылу врага.
— Смотри не засветись и меня врагам не засвети, потомственный разведчик. А то, если проколишься, заберут меня в гестапо, как потом вытаскивать будешь? Ещё обоих и прибьют.
«Твоя правда, Наталья Сергеевна!» — подумалось мне.
Она пошла первой, я чуть выждав двинулся за ней, внимательно смотря, то по сторонам, то себе под ноги, как бы не обращая внимания на того, кто идёт впереди меня. Подходя к подземному переходу, максимально сократил расстояние, понял, что она это почувствовала, выпрямила указательный палец правой руки к земле и покачала им из стороны в сторону, я утвердительно смачно кашлянул. «Наверно мы могли бы служить в разведке» — промелькнуло у меня в голове, Наташка-то не промах.
Так мы благополучно минули достаточно длинный, слабо освещённый, пустынный подземный переход, поднялись наверх, дошли до дверей гостиницы, где я, в пятидесяти метрах не доходя, свернул в сторону. Закурил, присел на загородку и внимательно проследил за тем, как мною ведомый объект минует последнее препятствие в лице вахтёра. Время полдвенадцатого, теперь самому надо успеть на троллейбус, отсюда полчаса езды до моего пристанища, куда заботливо определила меня Наташка к своей новой знакомой по курсам аранжировки.
Ну вот, вроде добрался до коечки — пронеслось у меня в голове. Маленькая комнатка на первом этаже с окном во двор, две железные кровати, одна из них заправлена чистым постельным бельём, рядом с кроватью мои вещи, коих только хозяйственная сумка, да кофр со съёмочным комплектом советского происхождения. Просто классика из жизни командированного фотожурналиста, куда-нибудь в одну из братских республик Великой Державы Советской.
Эх, жизня, жизня. Односпальная кровать, в то время, как любимая где-то рядом и тоже ложится спать одна. Да нет, их в комнате трое женщин, это она по знакомству решила вопрос с моим размещением в гордом одиночестве, вдали от цивилизации, так чтоб в случае чего сюда шмыгнуть и ни кто знать не будет где она. С виду вроде девочка-припевочка, а внутри-то: пробы ставить некуда, всё просчитывает и всё предвидит — вдруг пригодится. А вот, если не пригодится, тогда что? Ну, ты и коварна, мигерушка… Когда улыбаешься на милую овечку похожа, но стоит кому-то тропу твою перейти, в миг превращаешься в хищную кошку, глаза зеленью блестят, клыки, да когти появляются и начинает раздаваться какое-то леденящее Му-у-ррр: «я так решила и ты знаешь я не отступлюсь».